– Карта старая, - пояснила неверная.
– Я взяла ее в библиотеке монастыря. Там было очень много детальных набросков местности Тринадцати Земель, но, к сожалению, столетней давности.

– Тогда можешь выкинуть карту. Все равно пользы от нее никакой, - желтоглазая бросила возиться с огнем и пошла седлать лошадей.

– Она всегда такая?
– спросила Квази.

– Конечно же, нет, - Лотт сложил пожитки в заплечный мешок и затянул узел.
– Когда Кэт спит - она сущий ангел. Главное, всегда успевать подливать ей в чашу сонного зелья.

Квази улыбнулась, показав идеальные зубы. Лотту нравилось, как она улыбалась. Он хотел сделать неверной комплимент, но вернулась угрюмая Кэт с лошадьми, и момент был упущен.

– В ваших краях молятся богам?
– спросила желтоглазая.

– Мы верим в Прародителя, - ответила Квази.

Женщина оседлала лошадь. Лотт вклинился между спутницами, и они углубились в лесную чащу. Мелькавшие мимо вязы походили на гигантские грибы. С листьев тонкими ручейками стекала вода. Дождь то усиливался, то прекращался.

– Молись своему богу, чтобы карта не врала, - проворчала Кэт. Покорившая-ветер демонстративно вырвалась вперед, давая понять, что больше ей не о чем с ними говорить.

– Прародителя?
– переспросил Лотт.

Квази долго смотрела на него агатовыми глазами. И когда Лотт думал уже, что ему так и не ответят, сказала:

– Люди в Халифате верят, что жил на свете великий герой, Асса. Было у него сто жен, от которых родилась тысяча детей. Но жили они не долго. Однажды началась настолько суровая зима, что за падающим с небес снегом не стало видно неба. Настали жуткие холода. Звери падали замертво, деревья промерзали до корневищ. Льдистый океан сковал лед до самого дна. Умерли все дети Ассы. Отчаялся Асса, и решил покинуть родной край, пройдя океан. В странствиях он испытал множество лишений, потерял руку и глаз. В живых остались только две жены. И, когда они думали, что пребывают на пороге смерти, случилось чудо. Асса и его жены нашли плодородную землю, на которой светило солнце и было всегда тепло. Здесь Асса и поселился. Мы верим, что именно его семя дало начало всем людям, живущим на земле.

– Интересная легенда.

– Конечно, - проворчала едущая впереди Кэт.
– У Ассы был большой выбор из женушек. Идеальная легенда для мужиков.

Лотт прочистил горло.

– Квази?

– Да?

– Могу я узнать, почему иноверная оказалась так далеко от родных краев?

– Конечно. Я не делала из этого тайны. Бывают люди, которые всю жизнь сидят дома и ни разу не заходят дальше соседского поля. А бывают такие, которым не сидится на месте. Я из последних.

Лотт понял, что Квази немного лукавит. Ее манера держаться, говорить, выдавали скорее светскую даму, чем видавшую виды путешественницу. Он сделал еще одну попытку.

– Неужели дома так скучно?

– Совсем нет, дом - это дом, - заявила неверная.
– И он должен таким быть. Я хочу сказать - местом, где будешь чувствовать себя в безопасности.

Она запнулась, словно сказала что-то лишнее, но тут же поспешила продолжить:

– Я странствую, чтобы повидать мир. Я странствую для того, чтобы многому научиться у людей. Я странствую, чтобы мой дом оказался именно тем местом, в которое захотелось бы не раз вернуться.

К полудню они нашли Дорогу Благих. Дорога превратилась в узкую тропу с росшей по краям густой осокой, но камень-указатель нерушимо стоял на месте. Он гласил:

"Путник, спешься, ибо стоишь на Дороге Благих. Только пройдя ее от начала до конца с мыслями о Гэллосе и Аллане, ты избавишься от дурной хвори".

– Действительно, только блаженный мог купиться на такую чушь, - фыркнула Кэт.
– Дорога Благих, ха!

– Видимо где-то здесь стоит монастырь, - размышлял вслух Лотт.
– Люди совершали шествия, чтобы поклониться святому, который мог избавить их от болезни.

Лес поредел. Вязы здесь росли не один год и не давали молодой поросли шанса, закрывая небо огромными лиственными шапками. Лотт вглядывался в густую пелену мороси. Впереди маячили далекие огоньки. Впрочем, может он принимал желаемое за действительное?

Но светляки множились прямо на глазах. И чем ближе путники подъезжали к ним, тем больше огоньки походили на факелы.

– И это храм?
– с сомнением в голосе спросила Кэт.

– О нет, девушка, - возразил вынырнувший из чащи парнишка с простоватым лицом и заплетенными в косичку иссиня-темными волосами.
– Это Обитель Путника, таверна нашей семьи. Но когда-то здание задумывалось как монастырь Святой Элайзы, покровительницы благих и юродивых. Проходите внутрь, пообсохните. У нас сегодня жареный гусь.

Лотт и девушки проехали в покосившиеся ворота заброшенного монастыря. Камни здания позеленели от времени; части недостроенной стены не давали упасть массивные колоды, подпиравшие ее основание. Оконные проемы, в которых должны были красоваться цветные мозаики витражей, загородили досками. Каменщики успели возвести только главный зал, пристройки под амбар и опочивальню больше походили на развалины. Там они и оставили лошадей.

Квази указала на незавершенную скульптуру святой, притаившуюся под низкорослым деревом, обнимавшим статую похожей на клешню веткой. В каменных выемках, на покоящихся у алтаря подносах, среди низких ветвей - везде стояли свечи, походящие на паломников, пришедших на поклонение.