Бокка. Ничего. У меня плохое настроение.

Палья. Оно просто так не бывает.

Бокка. А я вот просто так в плохом настроении.

Палья. Не иначе, ты на меня обиделся?

Бокка. Догадливый…

Палья. Да уж знаю тебя немного.

Бокка. Он меня знает! А вот я чем больше живу с людьми, тем меньше их знаю. Не понимаю людей.

Палья. Слушай, если ты обиделся, скажи прямо. (Пауза.) Не держи в себе. (Пауза.) Раз молчишь, значит, ты эгоист и больше никто.

Бокка. Я эгоист или, может, ты?

Палья. Ха! Насмешил!

Бокка. Смейся, смейся. Я места себе не нахожу, а ему смешно.

Палья. С чего это вдруг ты места себе не находишь?

Бокка (останавливается и внезапно говорит очень резко). С того, что нельзя, нельзя пропадать на три дня, не сказав никому ни слова. Я жди его тут как дурак…

Палья. Ну сколько можно объяснять!

Бокка. Если тебе со мной надоело, так и скажи. По крайней мере, я не буду сидеть и ждать, когда тебе вздумается осчастливить меня своим появлением. И встречаться с тобой, лишь когда это угодно тебе, я не собираюсь!!!

Палья. Когда ты со мной, то и я с тобой. Стало быть, мы квиты.

Бокка. Со мной ты или нет — без разницы! Мне и одному хорошо.

Палья. Хорошо-то хорошо. Однако ты как с цепи срываешься, когда меня нет.

Бокка. А я не желаю, чтобы ты вспоминал обо мне, лишь когда нечем больше заняться. И я ни у кого в рабстве не состою.

Палья. Сядь сюда и послушай. Может, я плохо объяснил. Так вот. В четверг мой старший сын Артур отвез меня к себе. И я у них заночевал. В пятницу был праздник, пришел другой сын, и я снова у них остался. В субботу и воскресенье мы ездили за город, и меня привезли обратно домой только сегодня после обеда. Ну как я мог тебя предупредить?

Бокка. По телефону.

Палья. У меня с собой не было твоего номера.

Бокка. На это есть телефонная книга…

Палья. Верно. Вот я и названивал тебе в пятницу целый день. Но никто не отвечал, и я подумал, что вы все уехали.

Бокка. Неправда, ты не звонил. Сноха до вечера сидела дома, у нее грипп.

Палья. Может, она спала и отключила телефон. А может, я не вовремя звонил.

Бокка. А почему звонил не вовремя?

Палья. Потому что дети Артура часами висят на телефоне. Ты себе, не представляешь. Они чуть не целуются по телефону.

Бокка. Ты лжешь!

Палья. Уверяю…

Бокка. Брось шутом-то прикидываться. Это я дурак, что доверился тебе. Так всегда: пока лоб не расшибу, не верю в подлость человеческую.

Палья. Полегче на поворотах, Либеро Бокка, не то я…

Бокка. Послушай, как тебя… я самому Господу Богу не позволю водить себя за нос, тем более всяким неудачникам…

Палья. Ты прекрасно знаешь, Бокка, что в неудачники я не гожусь, и злишься, потому что мои дети, не в пример твоим, обращаются со мной хорошо. Они меня любят.

Бокка. Его дети! Плевать я хотел на них и на все ваше семейство.

Палья. В то время как твои дети, дорогой Бокка…

Бокка. Моих детей не тронь. Заруби себе на носу, как там тебя… Палья, что дети Бокки неприкосновенны. Это не твои проходимцы, которые вспоминают об отце, лишь когда им нужна его пенсия и последние гроши. Мои дети ко мне добры и внимательны. Они все время зовут меня к себе, но я сам отказываюсь… И каждую неделю приезжают с подарками…

Палья. С подарками?! Этого я еще не слыхал. Чего ж ты отказываешься от их приглашений?

Бокка. Потому что достоинство не позволяет мне выпрашивать внимание даже у собственных детей. Они молодые, и нечего им изнывать от тоски в обществе стариков.

Палья. А я ничего и не выпрашиваю. Когда сыновья за мной заезжают, я с удовольствием еду с ними. Чтобы не огорчать… Они меня очень любят…

Бокка. Ага… Так любят, что жить с тобой отказались и сунули к дочери на голодный паек.