Былкин. Не просто? А кем? Главарем? Паханом?

Микола. Та шо вы такое, я извиняюсь, Степан Петрович, ляпаете? Я ж кажу, я давно стал на путь исправления и многого в жизни достиг легальным путем. Ну, сперва, конечно, это, а потом — легально.

Былкин. То есть по работе продвинулся. Диспетчером стал?

Микола. Та не. Берите повыше.

Былкин. Неужто завгаром?

Микола (смеется). Ой-ой, какие фантазии мелкие! Да сегодня для меня, Степан Петрович, шо диспетчер, шо завгар — любой меньше микроба и мельче молекулы. Не буду вас сильно напрягать, но у меня бизнес. Имею шесть ресторанов, четыре супермаркета, два крематория и бюро ритуальных услуг.

Былкин. Че-че-че?

Надежда. Ты это серьезно?

Былкин. Так ты же что же, олигарх?

Микола. Та не. Олигарх — это у кого миллиард баксов есть, а у меня токо девятьсот миллионов. Но якшо дочку за меня отдадите, стану и олигархом.

Былкин. А что, крематорий — это выгодный бизнес?

Микола. Пока люди смертны — самый надежный. Тем более шо земля дорожает, на могилу не у всех гривен хватает, а урну всякий потянет. К тому же гибкие цены: нижний ряд — для ВИП-персон, подороже; верхний — для простых, подешевше. Если заранее заказать, то скидка будет.

Былкин. А ты от кризиса не пострадал?

Микола. Та вы шо! Для похоронного бизнеса хороший кризис — як добрый дождь для урожая. Инфаркты, инсульты, суициды — клиентура расширяется швыдче.

Надежда. Как интересно! А Клава, между прочим, свободна. Предложений много было, но ты знаешь, она девушка гордая…

Микола. И замужем не была?

Надежда. Нет. И замужем не была, и тебя часто вспоминала…

Микола. Правда? Ой, я такой радый!

Надежда. А от желающих отбою нет. Тут даже один американец приехал.

Былкин. Да, из штата Огайо.

Надежда. Хочет жениться. Представь себе, белый, прямой, на саксофоне играет. Имеет ресторан, дом и «биэмбибию».

Микола. Шо?

Былкин. Машина у него — «БМВ».

Микола (смеется). Ха-ха! А у меня «Майбах».

Надежда. Но я не думаю, что американец ей понравится. Она к тебе всегда хорошо относилась, еще когда ты у Степана Петровича в Днепропетровске шофером работал… Тем более что ты уже не шофер.

Былкин. Коль, а ты, между прочим, Достоевского-то читал?

Микола. Шо-то читал, а шо?

Надежда. Ну, знаешь, ведь Клава у нас девушка образованная, начитанная, Достоевского очень любит.

Микола. Нехай любит. Мне это не мешает. Шо мне в ней нравится — шо вона такая пышечка!

Входят в комнату, где сидят гости.

Былкин. Вот познакомьтесь, наш украинский олигарх Николай.

Микола здоровается со всеми за руку.

Микола. Дуже приемно, приятно, приятно.

Входит Софья Гавриловна.

Софья Гавриловна. Надя, ты не знаешь, куда я дела партийный билет?

Надежда. Зачем тебе?

Софья Гавриловна. Мне, кажется, я давно не платила членские взносы. (Замечает гостей.) Здравствуйте, товарищи.

Надежда. Мама, познакомься, это наши друзья. Вадика ты знаешь, он поэт, Геннадий Семенович занимает большой государственный пост…

Володя. Руководитель в ранге министра.

Надежда. Володя, его помощник. А это Коля, капиталист.

Софья Гавриловна. Американский?

Надежда. Почему американский? Украинский.

Софья Гавриловна. Наденька, не надо так шутить. У нас в рабоче-крестьянском государстве никаких капиталистов нет.

Надежда. Мамочка, а он не наш, он украинский.

Софья Гавриловна. Наденька, что ты говоришь? Украинская Советская Социалистическая Республика входит в состав СССР.

Надежда. Мама, никакого СССР больше нет.

Софья Гавриловна. Дочка, не смей рассказывать антисоветские анекдоты. (Шепотом.) Кто-нибудь донесет в НКВД, и могут быть очень большие неприятности.

Уходит.