— Не дал, — односложно ответил Панков на немой вопрос Игната.

— Что же он сказал?

— Сказал: «Не дам». Боится, что потом не вернем. Вот оно какое дело.

— Расписку дадим, Алексей Васильевич.

— Чудак ты, Чернобылко. Ему надо доказывать, а не мне.

— И ему докажу. — Игнат пригнул лобастую голову, словно собирался боднуть Панкова. — Разрешите, я завтра в станицу схожу, поговорю с председателем?

— Завтра ты его не застанешь.

— Ну, послезавтра.

Панков помолчал.

— Бесполезное это дело, — наконец сказал он.

— Не даст — значит, не даст, — настаивал Игнат, — а попытаться надо. Попытка не пытка. Разрешите!

— Ладно, попробуй, — нехотя сдался Панков. — Кстати, послезавтра машина из станицы будет — концентратов немного выпросил, — и закончил уже определенней: — Попробуй! Может, тебе больше повезет.

— Не даст — в райком пойду, — Игнат был настроен решительно.

— С райкомом не спеши, — Алексей Васильевич похлопал гнедую по крутой холке. — Райком — это уж дело крайнее.

А на следующий день, в обед, пришла районная газета со статьей З. Армавирской. Игнат прочел ее и обрадовался — легче будет разговаривать с товарищем Гуменюком. Но Алексей Васильевич посмотрел на дело иначе.

— Не вовремя, — сказал он, — ох, не вовремя!

Вокруг Игната и Панкова собрались все свободные свинари.

— Фрол Кондратыч критику не любит, — Федька мотнул головой в неизменной фуражке. — Авдотья Травкина критиковала его на отчетно-выборном, так он ей потом целый год вспоминал.

— Зря не болтай! — оборвал паренька Алексей Васильевич.

— Я ж, — Федька шмыгнул носом, — я ж говорю, а кто критику любит? Вон даже Варька наша, чуть что про нее скажешь…

— Закройся, — Варвара ухватилась за козырек и надвинула фуражку Федьке до подбородка.

Он булькнул, как утопающий, и обеими руками стал поднимать фуражку, точно это был водолазный шлем. Отодвинулся на безопасное расстояние и пробурчал:

— Вот я ж говорю, что Варька не любит критику.

— С Варварой шутки плохи, — смеясь, сказал Игнат, — ты, Федька, рисковый человек.

— Ты, я вижу, сильно робкий, — Варвара зло глянула на Игната, поджала губы.

— А Федька, между прочим, за критику уже пострадал, — Семка-шофер вытолкнул вперед паренька, и все увидели у него на носу царапину.

— Буйволица, — Федька показал Варваре язык и юркнул за спины свинарей.

— Что скажет комсорг? — повернулся Панков к Ане.

Девушка невесело улыбнулась.

— А и правда ваша: не ко времени статья. Настроение председателю она испортит.

Игнат еще вчера убедил Аню, что сумеет «вырвать» у Гуменюка водопроводные трубы. Доводы его были неотразимы, и Аня поверила в успех. Сегодня вера эта сильно поколебалась. Аня знала характер председателя, человек он незлопамятный, но вспыльчивый, крутой, замечаний не любит; как норовистый конь — дернут влево, потянет вправо. Потом отойдет, рассудит, как надо. А ждать этого «потом» некогда, трубы нужны теперь.

— Мне бы не хотелось сейчас просить что-нибудь у председателя, — закончила Аня.

— Ого, — вставил Семка-шофер, — уж я-то с ним имел дело, когда он злой. Зыркнет глазищами — мороз по коже!

— Ладно. — Игнат встал. — Бог не выдаст, Фрол Кондратыч не съест. Завтра все равно поеду.

— Возьми меня с собой, — Федька точно из-под земли вырос рядом с Игнатом.

— Он тебя в обиду не даст, — сказала Варвара, — возьми его с собой, Игнат!

Всем стало смешно. Только Федька не засмеялся, сказал серьезно и с достоинством:

— А что! Мы с Игнатом, знаешь… кому хочешь вязы скрутим.

Сказал и с опаской глянул на Варвару, но она уже не обращала на Федьку внимания.

Зоя пришла на ферму вечером. Она постояла у шлагбаума, вглядываясь в тусклые, еще не окрепшие в сумерках огоньки электрических лампочек, и медленно двинулась мимо корпусов. У последнего носом к носу столкнулась с Семкой-шофером. На нем был куцый пиджачок, воротник рубашки выпущен поверх, кепочка лихо сдвинута на ухо. Семка спешил, но при виде Зои остановился как вкопанный.