«Во брешет, — поразилась Валерия. — Во заливает! И что это у них за отношения с Дэном? Через каждые полчаса друг другу звонят».

Ревность накрыла ее. Валерия разозлилась. Она выхватила у Михаила трубку, прижала ее к уху и услышала:

— Майкл, я в непонятках, весь на изменах. Нутром чую, что ты в Москве. Скажи хотя бы где ты живешь.

— В Греции он живет! — гаркнула Валерия и выпалила адрес Михаила, три раза подряд повторила про сто пятый дом и сорок шестую квартиру.

Михаил остолбенел, ошалел от ее наглости. Валерию это заводило.

— Слушай, друг, — прокричала в трубку она, — не звони Мишке так часто. Ты нам надоел! Все, желаю тебе спокойной ночи.

И услышала в ответ:

— Но у нас здесь день. Кто вы? Кто вы такая? Почему говорите за Майкла?

— Кто я? — удивилась Валерия. — Я девушка, которую из-за вас Миша никак не может проводить домой. Знайте, чем раньше он меня проводит, тем быстрей вернется к себе и ляжет спать, если вы об этом весь вечер волнуетесь.

С этими словами она вернула Михаилу трубку. Он сердито покачал головой, буркнул другу: «Дэн, созвонимся позже», — и гневно обрушился на Валерию.

— Зачем ты в эфир мой адрес дала? — закричал он. — И вообще, кто позволил тебе давать мой адрес?

— Он же друг твой, — растерялась Валерия. — Или ты скрываешься от него?

— Ни от кого я не скрываюсь, — рявкнул Михаил, — но мой адрес давать ты не имела права! Это бесцеремонно! И опасно!

— Опасно для кого?

— Опасно для меня!

Заметив на ее губах усмешку, он с необъяснимой ненавистью добавил:

— Теперь меня могут убить.

Валерия не понимала правду он говорит или сгущает краски на зло.

— Но друг твой далеко, — неуверенно возразила она. — Друг сказал, что у них там день, следовательно можно сделать вывод, что он в Нью-Йорке.

— С чего ты взяла?

— Он тебя Майклом называет, ты его Дэном. Ты же сам говорил, что когда-то жил в Нью-Йорке… Или друг уже не там?

— Там он, там, — устало проводя ладонью по лбу, согласился Михаил.

Валерия обрадовалась:

— Вот видишь, он в Нью-Йорке, а ты здесь, так почему нельзя давать адрес?

Михаил покраснел от гнева.

— Хватит дурой прикидываться! — завопил он. — Прекрасно понимаешь о чем я говорю, если, конечно, тебя не зря учили в английских школах. Я не друга в Нью-Йорке боюсь, я боюсь врага, здесь, в Москве. Этот враг ищет меня, а ты только что сообщила ему мой адрес.

Валерия изумленно таращила свои огромные глаза, а Михаил махнул рукой, мол что тебе объяснять, и потопал прочь.

— Миша, — испуганно закричала она, — ты куда?

— Домой, куда еще я могу пойти среди ночи.

— А я?

Он оглянулся:

— Что — ты?

— Разве ты меня не приглашаешь?

Михаил мотнул головой:

— Да на кой черт ты мне такая нужна, болтливая.

— Миша, я не болтливая, я не хотела болтать, прости меня, Миша, — бросилась оправдываться Валерия и вдруг подумала: «А что я плохого сделала? С чего это унижаюсь так перед ним?»

И тут ее осенило: «Да он просто издевается надо мной! Конечно издевается! Придирается, грубит… Про опасность тоже придумал, чтобы меня отчитать…»

— А пошел ты! — гаркнула она и потопала в противоположную сторону.

Уверенно шла, даже ни разу не оглянулась.

Такого поворота не ожидал Михаил. Грустный смотрел он ей вслед. Все его существо рвалось окликнуть Валерию, но что-то (может гордость, может глупость) не позволяло. Страшно захотелось курить. Нестерпимо.

С минуту он боролся, но, плюнув на свой зарок, побрел к круглосуточному магазину.

Жадно затянувшись сигаретным дымом, Михаил уселся на скамейку под кленом и задумался. Очень не хотелось идти в тесную неуютную квартиру. Как никогда, почему-то, чувствовалось одиночество — не хватало Дэна. Мучительно не хватало и совета его, и сочувствия, и даже критики.

Так происходило обычно тогда, когда Михаил не на шутку влюблялся, а влюблялся он редко. И всегда это плохо заканчивалось.

Но что делать с квартирой?

«Сегодня еще переночую, — решил он, — а завтра буду менять. Подыщу нечто аналогичное, тоже на окраине. Это даже хорошо, что дылда адрес мой разболтала. По лени так и жил бы на одном месте, а это опасно. Надо чаще менять квартиры. Так что дылда удачно ляпнула…»

Внутри у него вдруг все восстало: «Почему дылда? Валерия. Славная, умная, добрая и очень несчастная девушка. И никакая она не корыстная. Слишком часто ее предавали, вот и выработала себе линию защиты, обросла оправдательной философией: раз вы такие, и я буду такой. На самом деле Валерия…