Она позвонила и сразу же начала подругу ругать:

— Ты что этой ночью панику подняла? Нет от тебя покоя! Крутишься все под ногами, с Иркой нас стравливаешь, Стравинский ты наш! Я тебя не пойму: позвонила, но ничего не сказала. И не перезвонила, как обещала. Короче, я у Майки сижу, дуй быстро сюда!

— Евусик, я такое тебе расскажу! — воскликнула Евдокия. — Беда! Надо на ноги всех поднимать!

— По телефону? Еще чего! Дуй сюда! Я у Майки сижу. Расскажешь — с ней и поднимем. Поднимать Майка умеет. Если за дело берется, у мертвого не улежит. Наша Комбинашка придаст надлежащую форму даже самому вялому содержанию, — заверила Ева и, громко заржав, оборвала разговор на двусмысленной фразе.

Евдокия виновато глянула на Пенелопу:

— Завтракать некогда.

Та вздохнула:

— А теперь-то куда?

— Я к Майке, а ты, я тебя умоляю, запри на балконе пса, — вылетая из комнаты крикнула Евдокия.

Но как бы не так — пес не дурак: он поджидал Евдокию в прихожей с первых ее слов. Опираясь на опыт, пес знал: раз хозяйка проснулась, непременно куда-то пойдет. И надо принять все меры, чтобы увязаться за ней.

«Я на тебя рассчитываю! — нагловато сообщали его глаза. — Не вздумай меня оставить! Я такого тогда здесь наделаю…»

Евдокия с тяжелым вздохом подхватила на руки пса и поспешила к подругам.

— Бродягу хоть дома оставь! — крикнула вслед Пенелопа.

— Нельзя, он такого наделает…

Дверь открыла не Майя, а Ева. Впрочем, и Майя стояла рядом: улыбаясь, она озорно выглядывала из-за стройной спины Евы. Евдокия с изумлением отметила, что подруги в приподнятом настроении.

— Здравствуй, урод! — бодро воскликнула Ева, увидев на руках Евдокии Бродягу. — И этот Мусоргский здесь, — оглянулась она на Майю и добавила, с отвращением обращаясь опять к собаке: — Фу-у, какой же ты грязный! Снова пришел вынюхивать, детектив?

«Я не грязный и не пришел, меня принесли», — ответил глазами Бродяга, но Ева по собачьим глазам читать не умела.

— Посмотрите, пес со мной согласился, — обрадовалась она. — Сейчас, говорит, все тут вынюхаю. И вынюхает же, чертяка!

— Ой, Дуся, что я сейчас тебе покажу! — радостно взвизгнула Майя из-за спины подруги.

Ева мгновенно пожаловалась:

— Вот же стерва развратная. Битый час ее уговариваю «шуберта» показать, а она ни в какую. Ждет тебя. Хочет разом нас ошеломить.

Евдокия окончательно растерялась:

— Какого Шуберта?

Майя выступила из-за спины подруги и кокетливо сообщила:

— Мне старый любовник новую шубку песцовую подарил!

— Ей только песец и идет! — ехидно вставила Ева.

— Да, — подтвердила Майя и победоносно развела руками: — Вот тебе и Юрий Иванович!

— Вот тебе и хитрюга Трифонов, — передразнила Ева подругу и, подмигнув Евдокие, сказала: — Слышь, Дуська, ты только не падай, сейчас такое тебе отмочу. Этот Трифонов, старый козел, нашей дурочке руку какую-то предложил. Комбинашка, быстро скажи, какую старый козел предложил тебе руку? — с шутливой строгостью потребовала Ева ответа и опережая подругу, сделала вывод сама: — Тут ясно и дураку: волосатую руку свою и предложил в старческих пятнах-веснушках. Другой же нет у него.

— И сердце, — ревниво добавила Майя. — И руку, и сердце, и прочие органы. А на фиг мне нужен этот утиль? Ха! Трифонов хочет на мне жениться, но дудки! Я за него не пойду!

— Шуберта сцапала и от ворот поворот, — с одобрением отметила Ева и заключила: — Так, бабы, это дело надо отметить!

Она щелкнула пальцами по подбородку и приказала:

— Майка, «шуберта» и бутылку неси! Оценим и сразу обмоем!

Евдокия была потрясена. Страшная, жуткая ночь никак не вязалась с удалым и развязным днем.

— Вы что, ничего не знаете?! — воскликнула Евдокия.

— А что мы знать-то должны? — хором спросили подруги.

— Я еле осталась жива! Девочки, это не вы мне, это я вам такое сейчас расскажу, сразу попадаете!

— Зачем это нам? — хихикнула Майя. — Падать я этой ночью уже утомилась; Трифонова словно сорвало с цепи.

— Как будто можно посадить на цепь этого кобеля, — скептически вставила Ева.

От равнодушия подруг Евдокия пришла в отчаяние.

— Да будете вы меня слушать или не будете?! — гневно закричала она и пригрозила: — Я вас так сейчас огорошу, не до смеху вам станет.

Ева насторожилась и, бросив косой взгляд на Майю, спросила:

— Ты опять про Ирину?

От наплыва чувств Евдокия за малым не задохнулась:

— Про Ирину! Да, про Ирину! Этой ночью страшное произошло!

— При этой рассказывать хочешь? — удивилась Ева, кивая на Майю.

— Теперь уже все равно, — выпалила Евдокия. — Теперь уже все будут знать. Этой ночью Ирина убила любовника!

— Мишку?! — охнули обе подруги и хором сделали вывод: — Не может быть!

Евдокия заверила: