57. «Ни один», «никакой», «никто», «ничто» и т. д. не являются, например, отрицательными субъектами, как аристотелевский ; я не утверждаю чего-ли относительно «ничто», «никто» и т. д. Когда я говорю: «никто не благ, как только один Бог», то субъектом моего суждения являются люди, у которых отвергается это «быть благим»; и смысл здесь таков: нет ни одного, кто был бы праведен, даже ни единого. Когда я говорю: «ничто не причиняет мне боли», то я не имею в виду, что вещь, именуемая «ничто», причиняет мне боль, а то, что все то, что могло бы, например, причинить мне боль, не причиняет мне боли. Но то, что отрицание обнаруживается на субъекте, это в высшей степени примечательно потому, что со своим предикатом я, так сказать, расхаживаю напрасно, дабы отыскать к нему субъект. То же самое имеется там, где «никто», «ничто», «никакой», «ни один» стоят в винительном падеже. Однако «я не вижу никого идущим», «я не вижу ни одного приходящего» – грамматически приходящий «никто» является объектом для «видеть»; в действительности же отрицается это «видеть приходящего». Равным образом, в суждении «я ничего не слышу» отпадает не только объект, но и самое «слышать»; ложно, что я слышу нечто. Отсюда, далее, вытекает, что «ничто» (одинаково, как и «никто») имеет смысл лишь в суждении. Если же употреблять его в качестве самостоятельного знака понятия вне суждения, как это имеет место в знаменитом «бытие», «ничто» и «становление», – то это необходимо должно привести к простой игре словами.

58. Обычное учение таково:

Противоречиво противоположными являются:

Также

Противно противоположна:

Эти последние не могут быть оба истинными; но, конечно, они могут быть оба ложными.

Суждения «некоторые А суть В» – «некоторые А не суть В», о которых Аристотель (Anal. pr. II, 15. 63 b 27) в высшей степени метко говорит: , так как вовсе нет налицо того же самого субъекта, – эти суждения позднейшая терминология довольно-таки противно здравому смыслу обозначила, как подпротивные. Они могут быть оба истинными, но не могут быть оба ложными. (Если бы в обоих суждениях «некоторые А суть В», «некоторые А не суть В» – предполагался тот же самый субъект, который обозначен лишь неопределенно, то, естественно, они могли бы быть противоречиво противоположными; но выражение оставляет ведь не решенным, какие А имеются в виду.)

Правильность данного нами выше изложения, что противоречие общего и особенного суждения противоположного качества есть простое следствие того, что в качестве предиката рассматривается «все», – эта правильность явствует из той трудности, к какой, по-видимому, приводит обычное учение. Именно если я противопоставляю суждения «свет есть материя» и «свет не есть материя», то они противоречиво противоположны и одно необходимо истинно. Равнозначащие суждения «всякий свет есть материя» и «никакой свет не есть материя», должны быть лишь противно противоположными, и следовательно, оба могут быть ложными. Трудность эта разрешается, как только мы обратим внимание на то, что во второй паре выступает совершенно другой субъект, который заключает в себе предпосылку, что речь идет о свете не со стороны его единства, а со стороны его различий. И отсюда ясно, что суждение «всякий свет есть материя» является все же неадекватным и не вполне равнозначащим выражением для «свет есть материя».

59. Ср. напр. Ueberweg, Logik, 3-е изд. § 69, с. 164 и сл., 5-е изд., с. 207. Drobisch, § 61, § 62.

60. Для Аристотеля есть суждение относительно «быть в наличности» или «не быть в наличности», которое лишь допускается, не будучи достоверным, или во всяком случае, оно не могло бы быть доказано как достоверное. Вместе с тем оно может употребляться в разговоре или в доказательстве лишь в том случае, если оно признается. Ср. мое Programm: Beitr"age zur Lehre vom hypothetischen Urteile (T"ubingen, Laupp 1870), c. 2. Этим может быть также оправдано введенное выше употребление этого слова.

61. Виндельбанд (Strassb. Abh. с. 185 и сл.) берет под защиту проблематическое суждение против данного понимания. Исходя из своего разобранного выше (в прим. 36), понимания, он старается показать, что проблематическое суждение следует координировать с утвердительным и отрицательным как некоторый третий вид – «практического отношения», которое высказывается в оценке данного соединения представлений. «Точно так же и оценка, как и все функции процесса одобрения и отвержения, обладает возможностью постепенного различия.» Градация достоверности обнаруживается-де в различных степенях вероятности; они представляют собой различные интенсивности чувства убеждения, которое одинаково может касаться как отрицательных, так и утвердительных суждений. «Эти различные интенсивности вероятности можно схематически мыслить расположенными на линии, так что, начиная с обоих конечных пунктов полной достоверности с одной стороны, утверждения, с другой – отрицания, они приближаются путем постепенного ослабления к безразличной точке, в которой нет ни утверждения, ни отрицания.» Этот нулевой пункт не является-де однозначным; безразличие между положительной и отрицательной реакцией может-де быть полным или критическим. Полное безразличие бывает, во-первых, при всех тех процессах представления, которые протекают безо всякого отношения к ценности их истинности; затем при вопросе, который являет собой связь представлений без решения относительно ценности истины, но с желанием достигнуть этого. Но вопрос Виндельбанд не хочет (как пытается Лотце) координировать с утверждением и отрицанием как вид суждения, так как ему вообще недостает решения относительно значимости мыслимого. Но когда рассмотрение выполненной, благодаря вопросу, связи представлений приводит к уразумению, что ни для утверждения, ни для отрицания нет достаточных оснований достоверности или хотя бы только вероятности, – тогда возникает проблематическое суждение, которое означает, что относительно значимости связи представлений «А – В» ничто не должно быть высказываемо. Это есть явная отсрочка оценки, критическое безразличие. Содержащийся здесь сознательный отказ от решения, говорит Виндельбанд, является полным решением относительно того положения, какое совершающий акт суждения занимает по отношению к интересующей нас связи представлений, и поэтому в разделении по качеству проблематическое суждение необходимо координировать с утвердительным и отрицательным.

Я, естественно, вполне признаю правильность того, что сказано относительно смысла так называемого проблематического суждения, и превосходное различение от него простого вопроса, которым выше в тексте я воспользовался с благодарностью. Но я должен сделать отсюда противоположный вывод. Если я стану вполне на точку зрения Виндельбанда, что утверждение и отрицание одинаковым образом суть оценка связи представлений с точки зрения ценности истины, – то в отсрочке оценки я не могу признать некоторый вид оценки. Если относительно значимости связи представлений не должно быть ничего высказано, то не может быть совершена никакая оценка и остается только познание этого субъективного факта. Отношение между тремя «формами суждения» не может быть соподчинением, координацией. Или «я не могу решить», или «я могу решить»; если я решаю, то я решаю или «утвердительно», или «отрицательно». Соподчиненными, следовательно, являются только утверждение и отрицание как направления решения; оба они противостоят не решению; это и есть то, что я хотел выразить. И если познание вещи имеется налицо лишь тогда, когда я могу или утверждать, или отрицать то в противоположном случае нет познания вещи, а лишь познание моего субъективного бессилия; следовательно, тут имеется лишь суждение относительно меня, а не суждение относительно субъекта предложения. Я не могу согласиться также и с тем, что имеются степени уверенности, так как уверенность есть-де чувствование и все чувствования обнаруживают различия интенсивности. Уверенность – беря это слово в строгом смысле – или имеется, или ее нет; что не есть абсолютно достоверно, то есть недостоверно. Уверенность, конечно, дает себя знать непосредственным образом в нашем сознании, имеется чувство уверенности – точно так ж, как неуверенность, колебание между противоположными вероятностями дает себя знать в чувствовании. Но противоположными являются не «уверенность относительно утверждения» как одна крайность, «уверенность относительно отрицания» как другая крайность, и между ними «неуверенность», как переходное состояние, – а противоположны уверенность и неуверенность, и уверенность есть одинаковым образом и при утверждении, и при отрицании. Если бы учение о том, что уверенность имеет степени, имело серьезное значение, тогда различие между мнением и знанием было бы лишь относительным. Степени имеет только надежда на уверенность.

62. Leibn. Princ. Phil., § 33 (Erdm. с.707): II y a deux sortes de v'erit'es, celles de raisonnement et celles de fait. Les v'erit'es de raisonnement sont necessaries et leur oppose est impossible, et celles de fait sont contigentes et leur oppose est possible. Quand une v'erit'e est n'ecessaire, on peut en trouver la rasion par Panalyse, la r'esolvant en id'ees et en v'erit'es plus simples, jusqu’`a ce qu’on vienne aux primitives… 35: ce sont les 'enontiations identiques, don Poppos'e contient une contradiction expresse. Nouv. Ess. IV, § 1. Erdm., 340: Pour ce qui est des v'erit'es primitives de fait, ce sont les experiences imm'ediates internes, d’une imm'ediation de sentiment. Cp. De scientia universali. Erdm. c. 83.