Джейлинг начала читать рэп по-китайски. Прежде ей этого делать не доводилось, и вскоре она уже вовсю хохотала, а потом засмеялась и Байю.

Они едва не остановились, потому что давились от смеха, но продолжали танцевать, и Джейлинг запела слова той песни, которую они репетировали.

Когда девушки остановились, им похлопали, и они заработали 32 юаня.

Больше ни за одну песню они таких денег не получили, но за несколько часов собрали 187 юаней.

Вечерело, и начали показываться ночные артисты — парочка оперных певцов, акробатов и клоун на ходулях в таком огненно-рыжем парике, словно голова у него была объята пламенем. Он размахивал резиновым автоматом Калашникова и был одет во все белое. Дядюшка Смерть из мультфильмов эпохи птичьего гриппа. Кое-кто из дневных торговцев уже закрывал свои лавочки, появлялись другие, которые расставляли столики и стулья и продавали водку сорго — белую, прозрачную, выдержанную. Толпа тоже постепенно менялась. Стало более шумно. Появились компании молодых людей, одетые в странные комбинации купленной на блошиных рынках одежды — винтажные костюмы времен Мао и крестьянские башмаки. Показались ветераны таджикского конфликта, один был без ноги: болталась пустая брючина.

Джейлинг взяла магнитофон, а Байю — коробочку с деньгами. Еще не совсем стемнело.

— Ты удивительная, — снова и снова повторяла Байю. — Ты совершенно особенная!

— А ты отлично справилась, — вернула похвалу Джейлинг. — Когда я танцевала одна, то ничего не заработала! Ты же всем нравишься, потому что маленькая и хорошенькая!

— Какие деньги! К осени я покончу с долгами!

Может, виной тому было чувство ответственности за Байю, но Джейлинг сказала:

— Оставь все деньги себе.

— Нет! Ни за что! Мы их поделим! — воскликнула Байю.

— Послушай, — увещевала подругу Джейлинг. — Когда ты выберешься отсюда, то сможешь помочь мне. Только подумай: если мы потанцуем еще три воскресенья, то ты сможешь выплатить свой долг.

— Ох, Джейлинг, ты же в самом деле мне как старшая сестра!

Джейлинг пожалела, что в шутку назвала ее младшей сестренкой. Очень провинциально. Она всегда подозревала о том, что Байю была из деревни. А провинцию Джейлинг на духу не выносила. Там на дорогах рассыпано зерно, и старшая сестра матери и младший брат отца в выходной день выгуливают всех кузенов и кузин. Джейлинг даже не знала все эти многочисленные деревенские обращения к дядьям и теткам. Но Байю-то в этом не виновата. К тому же она всегда была добра к Джейлинг. Нехорошо так думать.

— Простите, — обратился к ним один человек. Он не был похож ни на одного из околачивающихся здесь завсегдатаев: длинноволосых, одетых в одежду с блошиного рынка парней. Джейлинг не могла сообразить, где его видела, хотя лицо показалось ей знакомым. — Я заметил вас на рынке. Вы такие веселые. Очень живые.

Байю вцепилась в руку Джейлинг. На секунду Джейлинг спрашивала себя, не из «Новой» ли «жизни» этот гражданин, но решила, что опасения явно необоснованны.

— Спасибо, — поблагодарила она.

Сперва она будто бы припомнила, что мужчина положил им в коробочку 10 юаней. Нет, тут же решила она, он ехал с ними в автобусе. Партийный функционер. Их проверяет партия. Интересно, прочтет ли он им лекцию об ориентации на Запад.

— Вы, случайно, не из музыкального ли бизнеса? — спросила Байю. И взглянула на Джейлинг, которая еле сдерживала смех и даже фыркала носом.

Мужчина призадумался.

— Нет, — покачал головой он. — В этом я не могу вам помочь. Но вы мне нравитесь. Вы похожи на благовоспитанных девиц.

— Спасибо, — Байю больше не смотрела на Джейлинг, и это хорошо, потому как та не могла оставаться серьезной.

— Меня зовут Вэй Ронгуй. Могу ли я пригласить вас отобедать со мной? — предложил собеседник. И тут же предостерегающе поднял руки. — Никакой романтики. Вы так молоды, что годитесь мне в дочери.

— У вас есть дочь? — поинтересовалась Джейлинг.

— Больше нет, — покачал головой он.

Ясно. Его дочь умерла от птичьего гриппа. Джейлинг смутилась оттого, что смеялась над ним. Ее доброе сердце тут же подсказало, что он и правда относится к ним по-отечески, как к той девочке, которую потерял.

Он отвел их в ресторанчик в конце рынка, специализирующийся на клецках, и заказал полкило серповидных свиных клецок и килограмм квадратных говяжьих. Был он партийным, сотрудником среднего звена. Уже несколько лет его жена жила в городе Чанша, откуда была родом. Он принадлежал к тому поколению взрослых, у которых не принято разводиться. В основном посетители ресторана были мужчины, которые зашли поесть клецок и пропустить стаканчик после работы. Они втроем были маленьким островком среди водителей грузовиков и рабочих окрестных фабрик — закопченных сажей и усталых.