— За благоприятный исход. Надеюсь, это займет не так много времени, — говорил граф; раздался звон бокалов.

О чем они могли говорить? Что бы ни обсуждали, это не ее дело.

— Что ты еще о ней знаешь? — спросил лорд Темплтон.

— Ничего, кроме того, что он оставил ей наследство.

Они говорили о ней. Придется остаться и послушать.

— Какая она?

У Мэри перехватило дыхание. Она вздрогнула. Совершенно не хотелось это знать, но по какой-то неведомой причине она не смогла сдвинуться с места.

Последовала долгая пауза, можно было подумать, что граф подбирал слова, чтобы ответить на вопрос друга. Ей лучше уйти.

— Высокая и упрямая, как ослица, — спокойно произнес граф. — Определенно не моего типа, — через силу выдавил он.

Впрочем, как и он для нее.

— Полагаю, ты рассматривал и другие варианты, — проговорил Темплтон.

Мэри замерла. Другой вариант придется как нельзя кстати. Какой хороший выход из затруднительного положения.

Граф горько усмехнулся и пробормотал что-то невнятное. Затем продолжил более отчетливо:

— Я бы хотел сначала узнать, с чем имею дело, прежде чем прибегать к крайним мерам.

К крайним мерам? Что он хотел этим сказать? Мэри вспомнила толчок, который чуть не отправил ее в пропасть. Во рту пересохло. Сердце быстро застучало. Она прислонилась к стене, чтобы не упасть. К горлу подступила тошнота. Страх.

Вдруг она приняла все слишком близко к сердцу? Под радикальными мерами можно подразумевать все, что угодно. Даже если он может вступить в права наследования только после ее смерти, это не означает, что он намеревается ее убить.

Определенно он не мог быть таким мерзавцем.

— Я сделаю все, что угодно, — заявил Темплтон. Последующие слова он произнес слишком тихо, чтобы можно было их разобрать.

Раз они замышляют против нее неладное, было бы нелишним все выяснить. Мэри приложила ухо к стене.

— Что это было? — спросил Темплтон.

Боясь пошевелиться, Мэри затаила дыхание. Если граф знал о существовании тайника, сможет ли он догадаться, что кто-то пробрался внутрь и подслушивает?

— Рейнджер тоже слышал, — заметил граф. Его голос стал ближе. — Что это, старина?

Пес заскулил, и Мэри услышала сопение, как если бы он обнюхивал каменную кладку.

— Это мышь или крыса. — Его голос был так близко от ее уха, что она отшатнулась. — Не удивлюсь, если за стеной кишат паразиты. Их тоже не помешает устранить, когда я заполучу деньги.

Что не помешает устранить? Паразитов или ее? В животе словно образовалась пустота. Надо бежать из этого места. Как можно быстрее.

— Еще бренди, Гейб? — Голос графа отдалялся.

— Если только немного, а то мне на рассвете уезжать.

Мэри не осмелилась слушать дальше. Если она снова зашумит, граф, чего доброго, решит посмотреть, кто скрывается за стеной. Кроме того, все, что надо, она услышала.

Горло сковал ужас, ноги стали ватными. Почувствовав крайнюю слабость, Мэри, схватившись рукой за стену, последовала по темному коридору. Увидев свет, проникавший в тоннель из ее комнаты, несколько шагов преодолела бегом. Задыхаясь, чтобы не рухнуть замертво, Мэри вернула стену в первоначальное положение.

Сердце стучало так сильно, что готово было выпрыгнуть из груди, в животе все болезненно сжалось. Она прислонилась к стене и крепко стиснула руки, прокручивая в голове страшные слова. Крайние меры. Когда я заполучу деньги. Не помешало бы устранить. Вывод напрашивался только один.

Мозг отказывался сосредоточиться. Думай, Мэри. Думай. Она сделала глубокий вдох. Еще один. Дрожь постепенно отступала. Она обвела взглядом кровать, дверь, окно. Кто угодно мог открыть тайник с внутренней стороны.

Кто угодно. Граф и его друг могли войти к ней, пока она спит, и прибегнуть к крайним мерам. Девушкой овладела паника. Значит, нельзя спать.

Так дело не пойдет. Не получится бодрствовать сутки напролет. Надо найти хоть какой-нибудь способ перекрыть ход.

Мэри попробовала поставить стул, комод, но даже вместе они не могли сдержать собой каменную стену.

Придется придумать что-то другое. Что-то должно известить ее, если стена станет выдвигаться. Тогда у нее будет время убежать. Что-то громкое. Например, звук от падения латунной кочерги или щипцов, как те, что стоят рядом с очагом. Мэри толкнула железяки, они упали с характерным лязгом и грохотом.

Великолепно. Мэри замерла: вдруг кто-нибудь, кроме нее, слышал. Сможет ли звук долететь по тоннелю до графа? Что, если он заинтересуется и пойдет на шум?

Уж точно не по тайному ходу. Мэри посмотрела на идеальное расположение стены. Нет, таким путем он не пойдет. Не захочет, чтобы она узнала, что он так легко может пробраться в ее комнату. Она подошла к двери и повернула большой железный ключ.