— Вероятно, потому, — рассмеялась Мари, — что вы умирали от голода.

— О! Нет, нет, нет, дело не только в этом! Представьте себе, что отсюда я мог видеть, как вертелись вокруг вас все эти офицеры…

— Вы сами виноваты! Вместо того чтобы укрыться в этой старой башне как нелюдим, вам следовало остаться в гостиной, пройти вместе с нами в столовую и отобедать за столом, как всякий честный христианин; вы бы тогда услышали, как мой отец и генерал Дермонкур предавались воспоминаниям о героических подвигах, и от их рассказов у вас бы мурашки побежали по коже; вы бы смогли наблюдать, как расправлялся с едой наш кум Лорио — так его зовет наш отец, — поверьте, это зрелище тоже необычайное!

— Ах! Мой Бог! — воскликнул Мишель.

— Что? — спросила удивленно Мари.

— Метр Лорио из Машкуля?..

— Метр Лорио из Машкуля, — повторила Мари.

— Нотариус моей матери?

— Да, да, именно он, — заметила Мари.

— Он здесь? — спросил молодой человек.

— Несомненно, он здесь… И даже, к слову будет сказано, — продолжала сквозь смех Мари, — знаете ли вы, почему он пришел или скорее что привело его к нам?

— Нет.

— Он пришел за вами.

— За мной?

— По поручению баронессы.

— Но, мадемуазель, — воскликнул испуганным голосом Мишель, — я вовсе не собираюсь возвращаться в Ла-Ложери!

— Почему?

— Но… меня там держат взаперти потому, что хотят разлучить… с моими друзьями!

— Ба! От Ла-Ложери до Суде так близко!

— Да, но от Ла-Ложери до Парижа намного дальше, и баронесса хочет увезти меня в Париж. Вы, надеюсь, не сказали нотариусу, что я нахожусь в вашем доме?

— Боже упаси.

— О! Мадемуазель, как я вам благодарен!

— Не стоит благодарности, я и сама об этом не знала.

— Но теперь, когда вы узнали…

Мишель не решился закончить свою мысль.

— И что?

— Мадемуазель, не говорите ему, — ответил смущенно Мишель.

— Ах! Честное слово, господин Мишель, — сказала Мари, — я хочу вам признаться…

— Говорите, мадемуазель, говорите скорее!

— Хорошо; мне кажется, что, будь я мужчиной, ни при каких обстоятельствах присутствие метра Лорио не могло бы меня чересчур смутить.

Мишель, казалось, призвал на помощь все свое мужество, чтобы принять решение.

— Да, вы правы, — произнес он. — Я сейчас объявлю ему, что никогда не вернусь в Ла-Ложери.

В это мгновение молодые люди вздрогнули: кухарка громко звала Розину.

— О Боже мой! — воскликнули они, одновременно охваченные страхом.

— Вы слышите, мадемуазель? — сказала Розина.

— Да.

— Меня зовут.

— Мой Бог! — воскликнула Мари и, вскочив на ноги, уже приготовилась было бежать вниз. — Вдруг внизу догадаются, что мы здесь?

— Ну и что? Я не вижу ничего плохого, если они догадаются или узнают, — сказала Розина.

— Конечно… но.

— Послушайте, — сказала Розина.

В комнате на некоторое время стало тихо. Голос кухарки доносился уже издалека.

— А теперь, — продолжала Розина, — она меня ищет в саду.

И Розина собралась спускаться вниз.

— О нет, ты же не можешь уйти без меня, — сказала Мари, — надеюсь, ты не оставишь меня одну!

— Но, — простодушно ответила Розина, — мне кажется, что вы здесь вовсе не одна: вы же останетесь с господином Мишелем.

— Да, но чтобы потом вернуться домой… — пробормотала Мари.

— Ну и ну, — заметила с удивлением Розина, — с чего бы это вы стали такой пугливой, ведь в лесу вы никогда ничего не боитесь — ни днем ни ночью? Я что-то вас не узнаю!

— Неважно! Розина, останься.

— Вот еще! Уже целых полчаса, как я вам помогаю, и теперь могу со спокойной совестью уйти.

— Да, конечно, но дело не только в этом.

— А в чем же?

— Я хотела тебе сказать…

— Что?

— Но… знаешь, этот бедный юноша не сможет остаться здесь на целую ночь.

— А где же он заночует? — спросила Розина.

— Не знаю, но ему надо найти комнату.

— И не говорить господину маркизу?

— Правда, ведь мой отец не знает… Боже мой, что же делать?.. Вот, господин Мишель, это все из-за вас!

— Мадемуазель, — произнес Мишель, — раз вы настаиваете, я готов уйти.

— Кто вам об этом сказал? — встрепенулась Мари. — Наоборот, оставайтесь.

— Мадемуазель Мари, мне в голову пришла одна мысль, — вмешалась в разговор молодых людей Розина.