— Пусть так, пусть Юста и Юлия выбирают.

— Юлия? А если они выберут разное?

— Там будет видно, — усмехнулся Порций.

Гай понял, что у приятеля есть какая-то задумка. Но ему так хотелось увидеть Юсту! Хотя бы для того, чтобы попрощаться. Если девушка даст понять, что не способна простить его невольное предательство и предпочтет Порция, он не будет мешать. Нельзя заставить себя полюбить или разлюбить.

Гаю и в голову не могло прийти, что Юсты нет в Геркулануме, что нужно мчаться к Сарно и там беседовать с любимой, держа ее за руку и глядя в синие глаза.

Юлия Прима Пизония действительно решила отправиться из города подальше, на одну из своих вилл.

Но на вилле неподалеку от Стабий который день сидела под замком Юста. Юлия не желала видеть внучку, отказ которой просить прощения означал, что матрона не сумела справиться со строптивым нравом девушки. Позор, да и только! Нет, в Стабии Юлия Пизония отправляться не станет.

— Едем в Геркуланум!

Возле Геркуланума на берегу залива у Пизонов роскошная вилла, достойная самого императора. Так и было, ведь построил виллу тесть Юлия Цезаря, отец его третьей жены Кальпурнии. Конечно, ни для кого не секрет, что Юлий никогда не был верным мужем, но все равно Кальпурния его жена, а Пизоны безумно богаты и властны. И никакие Флавии, ныне поднявшиеся из низов до императорского положения, оспорить этого не смогут.

Пусть Веспасиан Флавий и его сын Тит мнят себя властелинами Рима, в действительности Римом и его землями правят патриции!

Старая матрона так задумалась над соотношением сил у тех, кто носит императорский венец, и теми, кто действительно правит Римом, что не заметила, как проехали значительную часть пути.

Вилла была роскошной, с ее балюстрады открывался захватывающий дух вид на Неаполитанский залив, на этой вилле огромная библиотека, причем папирусы подобраны с умом. Юлия Прима любила читать и предвкушала хороший отдых, пока в Помпеях и вокруг будет неспокойно. Их вилла крепка, стены и колонны выдержали уже не одно землетрясение, выдержат и на сей раз. Вокруг Везувия трясет постоянно, но никому не приходит в голову покидать столь прекрасные места, лишь укрепляют здания и живут себе дальше.

Вилла в Стабиях тоже крепка, в ее стенах во время сильного землетрясения семнадцатилетней давности не образовалось ни единой трещины, значит, Юсте ничего не угрожает. А если строптивая девчонка вместе с землей немного потрясется от страха, так это хорошо.

Юста воспитана в Риме, едва ли помнит беспокойную жизнь Помпей и Геркуланума, а значит, как все чужаки, бояться будет сильней, чем привыкшие местные.

Губы Юлии Пизонии дрогнули в довольной усмешке. Матрона очень не любила, когда кто-то поступал против ее воли, даже супруг беспрекословно слушался властную жену. Вообще-то, ей нравилась строптивость Юсты, этим девушка похожа на саму Юлию, но все должно иметь свои пределы. Внучка попыталась переступить черту, за которой строптивость переходила в откровенное непослушание, а потому заслуживала наказания.

Юлия сделала знак рабам, чтобы опустили носилки ниже. Что за бестолочи?! Неужели непонятно, что стареющей хозяйке трудно выбираться из лектики? Нет, Юлия Прима ни за что не признала бы, что стареет, рабы должны бы сами догадаться, как ей удобней!

Небольшой сбой, но настроение испорчено.

Может, написать письмо Ректине, чтобы побеседовала с негодницей и объяснила, что девушка, как бы ее ни любили родственники, не имеет права высказывать свое мнение по поводу такого жизненно важного события, как замужество? Нет, пока не стоит. Не стоит никому рассказывать о непослушании Юсты Терции. Пусть сидит под замком и размышляет самостоятельно.

Юлия Прима распорядилась вынести ложе на балкон, но поставить в тени, чтобы обдувал ветерок с моря.

— Эта жара когда-нибудь закончится?! Принеси мне охлажденной воды!

Рабыня поспешно удалилась, у Юлии Примы Пизонии слуги знали свое место и свои обязанности, а еще прекрасно понимали, что их ждет за неповиновение или просто медлительность. Это была строгая хозяйка.

Вот как плохо, когда дочь растет без матери, а отец ей во всем потакает!

Юлия откровенно не любила зятя — Тита Юстиниана. Пусть он был очень богат, но и ее род не беден.

От мыслей о недотепе-зяте матрону отвлекла рабыня, принесшая холодную воду, вкус которой показался Юлии отвратительным.

— Что это?! Воняет серой! Вы отравить меня решили?!

— Госпожа, вся вода в Геркулануме такая. Вода из Августы пахнет серой второй день.

Юлия вспомнила, что вчера тоже мучилась от мерзкого запаха и привкуса воды из главного водовода побережья — Августы, но все равно осталась недовольна.

— Ну, так принеси вина!

— Его нечем разбавлять, госпожа.

— Лед растопите! Он не пахнет серой?

Служанка метнулась прочь. Они уже сообразили растопить лед, а потому ледяные осколки были поданы быстро.

Юлия положила кусочек на язык, вторым провела по лицу и шее и распорядилась, чтобы принесли еще лед, завернутый в кусок ткани.

Вода в плошке, которую оставили на столике рядом с ее ложем, снова зарябила. Не успела Юлия поморщиться (опять землетрясение!), как плошка вовсе оказалась на полу. Трясло с каждым толчком все сильней.