Ярославцев Николай Григорьевич
Шрифт:
– А вообще-то зря я тебя не оставил…
– Кто-то тебя спрашивал!
– Ты, брат гном?
– Я поклялся на топоре, мой вождь. Но если это надо… - Внушительно ответил гном и его широкая, в не проходящих шрамах от ожогов, ручища опустилась поверх руки разведчика.
– Ну, а ты молодой, что выпрямился, как не родной? Клади ладонь и дело в шляпе.
Такое ответственное мероприятие не могло оставить Толяна равнодушным. Романтической душе было тесно под волчовкой от нахлынувших чувств.
– Поехали, ребятки, а то придется ночевать в чистом поле.
Зябко поежился и передернул плечами.
– От реки наносит. – Пояснил повеселевший Войтик. – Я вперед?
– Грусть, тоску развеять? – Усмехнулся Стас. – Кровь молодецкую по жилочкам разогнать?
– Тащишься? – Войтик наклонил голову и с подозрением заглянул в лицо.
– Да, будет тебе! Кати.… Но не просто кати…
– А кати, кати… к…
– Толян, и ты туда же. Заодно и мясом разживетесь.
Войтик обрадовано тряхнул головой, поднял коня на дыбы, по чертячьи свистнул, гикнул и с места пустил коня в карьер.
– Щир, а ты почему отстал? Гони…
Не дослушав, Щир пустил коня вдогонку.
Смешно подпрыгивая в седле и болтая короткими ногами, за ними поскакал и гном.
– Почтенный Ровин! А ты куда?
И расхохотался, представив выраженье на лице гнома, комплекция которого была совсем не приспособлена для дикой скачки.
Снова зябко поежился и осторожно повел головой.
– Не кажется ли тебе, любезный друг, что за нами кто-то внимательно и настойчиво следит? – Почти беззвучно спросил он, полагая что эльф и так его услышит.
Принц, с завистью наблюдавший за скачкой друзей, завертелся в седле, осматривая окрестности.
– Не увидишь. – Услышал он тихий шепот, пробившийся в его мозг. – Включи третий глаз, как говорят наши доморощенные экстрасенсы.
Эльф поднял на него удивленный взгляд, но сообразив, медленно и сосредоточенно повел глазами. Теперь и ему показалось, что он ощутил на себе сосредоточенный ненавидящий взгляд.
– Кажется, ты прав, Слав. Но я никого не вижу. Может, вернем ребят? – Предложил он, даже не шевельнув губами.
– Одолжи-ка мне свой лук и беленькую стрелку.
Эльф чуть слышно вздохнул, но без слов выполнил его просьбу. Эльфийские белые стрелы и свой лук принц берег больше жизни.
Стас медленно, не привычно медленно наложил стрелу на тетиву и так же медленно повел луком по широкой дуге, выискивая цель. И вдруг неожиданно так, что принц не заметил его движения, выпустил стрелу, И стрела, тенькнув, скрылась в поднебесье.
Опустил лук на седло и застыл, прислушиваясь.
Эльф поднял голову, пытаясь разглядеть цель. Но так и не разглядел, исчезла и стрела.
– Что это было, Слав?
– Ты у меня спрашиваешь? Тогда спроси, что полегче. Думаю, что наш черный приятель. И не для того, чтобы поздороваться.
– А где стрела?
Эльф даже не пытался своего огорчения по поводу потерянной стрелы.
– С собой унес. При случае попросишь вернуть. Да, не бери ты в голову, Бодри. У тебя вон, сколько еще их.
Принц смутился.
– Так ты думаешь, он… - Принц неопределенно мотнул головой, – решил за нами понаблюдать?
Стас не стал торопиться с ответом. Уже без опасения внимательно прощупал всю округу, насколько позволяло его сознание.
Причин для беспокойства не было.
– Я же заглядывал к нему в гости пару раз – Наконец, отозвался он. – А он, как вежливый и воспитанный человек, разве мог не прийти к нам с ответным визитом?
Принц презрительно хмыкнул.
– Мог бы и постучать. Если воспитанный человек. – Эльф явно разделял его мнения.
– Растешь. – Стас широко улыбнулся и одобрительно кивнул головой. – Отвечаю.
Глава 6.
Вздрогнул, словно под чьим то легким дыханием, язычок пламени свечи, забился, утонул в растопившемся воске, и погас.
Жрец досадливо поморщился.
Давно отвык оттого, что кто-то или что-то мешает его занятиям. Будь то человек или ночной мотылек. Вот он лежит, опалив крылья, рядом со свечей, перебирая слабенькими ножками. Никчемное и бесполезное создание никчемных и бесполезных богов.
Оторвал взгляд от, почерневшего от времени, пергаментного листа, по которому расползлись не понятные полустершиеся знаки. Для книги древний автор выбрал тончайшую человеческую кожу, мягкую и нежную, как … - запнулся в поисках точного сравнения, - как дыхание ветерка. А для этой книги выбрали кожу юной девственницы, а письмена выведены кровью ребенка.