Лобастый застыл, подрагивая чутким ухом, забыв поставить переднюю лапу на землю. Весь в работе. Живет просто и ясно. Без философских умозаключений.

Теперь и он уловил, едва различимый в ночи, среди шороха листьев и трескотни кобылок, слабый волчий вой. Стая зовет. Кого или что-то нашла.

С астрономией пора заканчивать. У той, другой стаи впереди вечность. А эта хоть и чужая, но своя.… Земная.

Надо спешить. Еще неизвестно как на этих поисковиков – спасателей его бойцы отреагируют.

К рассвету зеленая трава сменилась выжженной пустошью. Тоскливо стояли обгорелые деревья. Под ногами лежал толстый слой пепельно-черной остывшей золы и пепла.

Толян и гном Ровин медленно шли им навстречу, в сопровождении стаи, закопченные, опаленные огнем и щедро перемазанные золой.

И наверняка голодные, как черти.

Пришлось шепнуть Лобастому на ушко, чтобы позаботился о завтраке для ребят. Лобастый не возражал против совмещения приятного с полезным. По хозяйски требовательно рыкнул, не обращая внимания на оскорбленный оскал вожака и все его возражения, и увел стаю на охоту.

Стас торопливо метнулся вверх, поднимая тучи пепла, перекинулся через голову и рухнул на колени.

Раньше, чем успел подняться на ноги, ощутил на себе нежные руки впечатлительного Толяна. Мнет, трясет, пыхтит от усердия и пытается что-то лопотать потрескавшимися от жара губами в его ухо. Оглаживает руками, как любимую женщину. Или лошадь. Что, пожалуй, ближе к истине. Потому, как о его любимых женщинах Стасу было пока не известно.

Гном стоит в шаге от них. Огонь и на нем оставил заметные следы. Борода и усы обуглились так, что их кончики спеклись в черные комочки. Брови выгорели почти под корень. И только глаза, глубоко провалившиеся в почерневшие складки кожи, и мифриловая кольчуга сияют прежним оптимистическим блеском.

– Командир, я сразу чисто въехал, что это ты серую братву за нами послал. Без вариантов. Я и Ровину так сказал, когда он за топор схватился.

Счастью в глазах места не хватает. Из орбит наружу рвется.

– Волчовка, командир, вообще конкретно. Огонь не берет. Но эта самая гномья рубаха не катит. Как курица в фольге. Догоняешь? В собственном соку. Аж капает. По самое не могу.

Спешит, торопится излить поскорее все впечатления на него. А накопилось их у него на трех нормальных ребят.

Ровин пытается улыбаться. Получается у него это плохо. Мягко говоря, не прет улыбка у гнома.

Скользнул ладонью по Толянову лицу. Больно смотреть стало на его потрескавшиеся и кровоточащие губы. Ну, вот.… Чистенько и опрятно. Хоть и не брит. Огонь так и не успел разделаться со щетиной на Толяновом лице.

Поманил пальцем гнома.

Хотел обнять, но не получилось. Не на колени же вставать. Но в порядок привел. Правда, с бородой получилось не сразу. Но и она засияла первородным огненно – красным блеском. Не зря старался

– Командир, а где пацаны? Или раньше соскочили?

Толян, наконец, отлепился от него и обшаривал беспокойным взглядом унылый безрадостный пейзаж.

– Мне тоже показалось, что и нас попросили до остановки выйти. Выкинули, как козлов безбилетных и даже не тормознули.

– А ты хотел зайцем прокатиться? – Улыбнулся Толян.

Толян зачем – то поднял грязные руки к лицу, поплевал на ладони и обтер о волчовку.

– Кстати о зайцах, командир. Мы без запроса. Согласны даже на примитивную лепешку. Но только на каждого и побольше. – Озабоченно попросил он и с надеждой уставился в его лицо.

– Зачем тебе лепешка, когда ты сам в фольге.
– Отшутился Стас. Как это не странно, неунывающая физиономия Толяна вернула ему состояние покоя и уверенности.

– Снаружи, командир. А для нутра лучше, чтобы лепешка. – Почесал затылок и уже уверенней добавил. – С куском колбасы. Могу и не дождаться, когда Лобастому на охоте повезет.

– Ты считаешь?

– Командир, я не считаю. Я ем. И Ровин тоже. – Заодно позаботился и о друге.
– В него вообще все без всякой арифметики лезет. До горлышка утаптывает.

Толяновы руки уже шарят в воздухе, пытаясь отыскать круг так полюбившейся ему колбасы. Все-таки избаловал его таинственный покровитель.

Привык, приспособился к самообслуживанию. Но вряд ли сработает сейчас. Условия изменились. И обстановка, прямо сказать, не та. Придется ждать парню старину Лобастого.

«Ты так думаешь? – В мозгу зашевелился нахальный голос. – Хорошо, что кроме тебя есть еще на свете счастливые люди, которые думают иначе».

Толян уже ломает с довольной улыбкой батон колбасы.