В начале 1983 года Давид Эриксон был назначен начальником производственного отдела, а его жена Карола создала новую должность для себя, чтобы обеспечить беспрепятственную связь между администрацией и производственным отделом. Между этими службами в прошлом слишком часто случались трения, и слишком часто, как сетовал Георг Винтерборн, правая рука не знала, что делает левая. Для его дочери это была неплохая возможность проявить себя.

Теперь, по прошествии времени, стало ясно, что Карола может похвастаться не только красивым личиком и привлекательной фигурой. Первым делом она предложила новый план реорганизации. Марлена надеялась, что в новой структуре ее должность будет приписана к производственному отделу. Тогда бы у нее появилась мощная поддержка в лице Давида Эриксона, с его заинтересованным и доброжелательным вниманием к ее планам. Но ей пришлось разочароваться. Ее подразделение осталось в административном комплексе, и, что еще хуже, она теперь подчинялась новому начальнику отдела, представителю нового поколения динамичных деловых людей, которые с легким сердцем жертвовали своей индивидуальностью ради карьеры. Его звали Герд Бехштайн, ему было тридцать лет. Стройный благодаря диете и гимнастике, всегда покрытый ровным загаром, приобретенным в солярии, консервативно одетый в костюмы с ярлычком «Босс», с хорошо подвешенным языком — результатом посещения специального семинара. Мориц прозвал его «засранным приспособленцем». Марлене этот Бехштайн с самого начала показался несимпатичным, и она попыталась договориться с Каролой, чтобы ее маленькое подразделение присоединили к другому отделу. Но Карола только недоуменно подняла брови и высокомерно заявила, что, прежде чем принять это решение, все досконально обдумала.

— Не сомневаюсь в этом, — делая над собой усилие, произнесла Марлена, — но не было бы лучше…

— Нет, фрау Шуберт. Все останется так, как я решила. Поскольку господин Бехштайн возглавляет отдел внешней службы, ваша сфера деятельности как раз вписывается в схему.

Марлена понимала, что Карола права, но все же пыталась возражать:

— Но почему? Я отвечаю за всю почту, приходящую от клиентов.

— Вы отвечаете за почту, приходящую во внешнюю службу.

— Не только.

— На девяносто процентов.

Карола продолжала с пренебрежением смотреть на Марлену, и та чувствовала, что Карола вспоминает слова отца об этой дельной и инициативной фрау Шуберт. Марлена понимала, что Карола, непонятно по какой причине, всеми силами будет пытаться доказать, что отец был не прав. Почему этой богатой наследнице, похоже, доставляет удовольствие ставить ей палки в колеса? Ведь Карола наверняка знала, что Бехштайн любыми способами будет подавлять вокруг себя все и всех, способных проявить себя.

Марлена сказала:

— Господин Бехштайн не обладает тем опытом, который я уже успела приобрести. И тем не менее пытается ограничить круг моих полномочий.

— Дайте ему время. Если все происходящее будет удовлетворять его, он сам станет передавать вам часть своих заданий.

— Вы ведь прекрасно знаете, что он никогда не сделает этого. Я никогда не смогу достичь большего, если буду работать под его…

Карола прервала ее:

— Я не собираюсь обсуждать с вами деловые качества вашего начальника. — Она полистала документы, лежащие у нее на столе. — Что вы, собственно, хотите, госпожа Шуберт? Должность, которую вы занимаете, даже выше того, на что вы можете претендовать при вашем образовании. Следовательно, мы и так во многом пошли вам навстречу. — Она перелистнула еще пару страниц. — Незаконченная школа, домашнее хозяйство, потом эта… вечерняя школа, если я не ошибаюсь…

Слова «домохозяйка» и «вечерняя школа» прозвучали так, словно подразумевалось «умственно отсталая» и «вспомогательная школа».

Марлена рассердилась:

— Я посещала весьма уважаемое учебное заведение, а кроме того, еще окончила компьютерные курсы.

— Все это похвально. Но тем не менее у вас нет законченного профессионального образования.

— Вы не верите, что я обладаю достаточным опытом, чтобы компенсировать этот… изъян?

— Не верю! — резко ответила Карола.

Марлена ждала.

— И я хочу уже сейчас установить известные границы вашему стремлению наверх. Поэтому для начала хотела бы попросить вас не ставить больше под вопрос компетентность господина Бехштайна. Мы с вами поняли друг друга?

Они в упор посмотрели друг на друга. Потом Марлена сказала:

— Я дискутировала с вами исключительно по поводу сферы моей профессиональной деятельности. Ничего больше.

— Я не собираюсь обсуждать с вами свои решения.

Марлена сжала кулаки. Высокомерная стерва!

— Диктатура в Германии закончилась в 1945 году. Похоже, вы забыли об этом, госпожа Винтерборн.

Она резко повернулась и пошла к двери.

— Госпожа Эриксон. — Карола сладко улыбнулась ей вслед. — Я сменила свою девичью фамилию. Теперь я госпожа Эриксон.

Марлена обернулась и так же сладко улыбнулась в ответ:

— Прекрасная фамилия, госпожа Винтерборн.

Вечером она позвонила Морицу и пригласила его на ужин. Никлас участвовал в очередном марше, на этот раз в защиту лесов, уничтожаемых кислотными дождями, и покинул дом на несколько дней.

Марлена испытывала угрызения совести по отношению к Морицу. С тех пор как Никлас стал помогать ей с Андреа, она совсем забросила старого друга и очень жалела об этом. Кроме того, ей нужно было обязательно поговорить с ним. Он имел удивительную способность расставлять все по своим местам, чего не умели делать ни Никлас, ни она сама.

Мориц держал себя по отношению к Никласу абсолютно нейтрально. Он никогда не высказывался ни за, ни против его политических убеждений. Сам Мориц не признавал никакой политической деятельности, слишком уж часто он разочаровывался в этом.