сходить к нему домой, но это ничего не принесло. Измучившись неведением, она считала часы, когда ее выпишут, и выпросила у врача разрешения уехать

398

на день раньше положенного. Созвонилась с Петей и попросила его заказать

такси. Петя заказал и приехал сам.

По просьбе Зины водитель подъехал к дому Добрякова. Она расплатилась и, опираясь на тросточку, вышла из машины. Петя поддерживал ее под руку.

Они вошли в подъезд и вызвали лифт. Пока он поднимался, Зина была сама

не своя, будто предчувствовала недоброе. Вытащила из сумочки ключи,

волнуясь, долго не могла попасть в замочную скважину, наконец, попала,

толкнула дверь. Дверь не подавалась, словно что-то тяжелое подпирало ее

изнутри. Петя навалился плечом и высвободил небольшое пространство,

чтобы можно было войти. Зина протиснулась первой и громко вскрикнула.

Петя подоспел на помощь и вовремя подхватил ее.

На полу в прихожей лицом вверх лежала незнакомая женщина. Мертвая.

Дверь в комнату была открыта, и оба увидели висевшего под потолком

Добрякова. Труп давно окоченел, черный язык вывалился и безобразным

комком застыл где-то на подбородке.

Зина забилась в истерике, рванулась было в комнату, но Петя крепко

прижимал ее к груди. Какое-то время она колотила кулаками по его спине, силилась вырваться, но вот руки ее ослабли, она сникла, успокоилась и

уткнулась ему в плечо. Петя подвел ее к кровати, осторожно посадил поверх

скомканного одеяла. Она еще раз посмотрела на Добрякова и снова

разрыдалась - безутешно, отчаянно.

– Что же ты, Любимка? – давилась она крупными градинами слез. – Ты же

говорил мне, что не оставишь меня… А сам… Я ведь тебе верила!.. Как же я

теперь буду одна?.. Как я буду, Любимка?..

Но никакого Любимки больше не было.

Fin

399