Советские танкисты, которым досталась трофейная немецкая техника, в такие тонкости ношения немецкого обмундирования посвящены не были. А потому, матерясь, приспосабливали советские танкошлемы к немецким разъемам и проводам раций.

Но зато другую особенность внутреннего устройства «Пантеры» советские танкисты ценили по достоинству. Это – простор внутри боевого отделения, в котором всему экипажу можно было работать с большим комфортом. Привыкшие к тесноте внутреннего пространства «тридцатьчетверок» и «ИСов», наши бойцы считали его чуть ли не роскошью. Пожалуй, относительно просторным по боевому отделению мог считаться только тяжелый «Клим Ворошилов».

Но это же являлось и недостатком «Пантеры». Большая высота машины означала и большую заметность на поле боя. Но даже если и поступиться хорошими условиями для экипажа, примириться с теснотой, то уменьшить габариты танка немецким конструкторам все равно бы не удалось. А виной этому – карданные валы под полом боевого отделения, которые передавали крутящий момент от двигателя к агрегатам трансмиссии.

Также переднее расположение трансмиссии делало почти невыносимыми условия работы механика-водителя и стрелка-радиста – из-за шума, жары и вони от ее узлов и агрегатов.

И тем не менее из-за одного преимущества стоило терпеть неудобства конструкции «Пантеры». И это – ее оружие. Длинноствольная 75-миллиметровая пушка «KwK-42» производства фирмы «Рейнметалл-Борзиг». Это оружие смерти имело мощную баллистику и на момент своего создания могло поражать практически все танки и самоходки противника.

Орудием потом занялись командир танка вместе с наводчиком и заряжающим. К нему прилагался неплохой «ассортимент» из трех видов снарядов: бронебойные «Pzgr.39/42», подкалиберные «Pzgr.40/42» и осколочно-фугасные «Sprgr.42». Эти подходили только для орудия «KwK/StuK-42» с длиной ствола в семьдесят калибров.

Степан Никифорович оглядел унитарные выстрелы, уложенные в нишах подбашенной коробки, в отделении управления и в боевом отделении. Всего восемьдесят штук.

– Ну, Ваня, хоть отдохнешь от таскания тяжеленных «болванок» и гильз раздельного заряжания! Знаю, что ты снаряд досылаешь «со звоном» и без подталкивания пробойником, но все же немецкий снаряд более чем вдвое легче.

– Эт точно!

Ваня Шляхта, который имел обыкновение накачивать мышцы, тягая тяжеленные гусеничные траки, невозмутимо кивнул. Он был парнем неразговорчивым, предпочитая доказывать свою правоту делом. Стеценко это было по душе.

А рядом другие экипажи готовили свои «Пантеры» к предстоящим боям, и отдельным и весьма важным пунктом техобслуживания было закрашивание крестов и рисование больших красных звезд на башнях и широких белых полос быстрого опознавания на всех четырех проекциях танка и на крыше башни – для авиации. Это было отнюдь не для красоты – только лишь вопросом выживания, слишком уж характерным был силуэт «Пантеры». Наклонная лобовая броня, скошенная книзу кормовая бронеплита, обтекаемая башня с длинноствольной пушкой.

Отдельный гвардейский тяжелотанковый полк прорыва теперь представлял собой два батальона: в первом воевали все оставшиеся ИС-1 и ИС-2, а во второй были сведены трофейные немецкие «Пантеры». Это был специализированный батальон истребителей танков, и командовать им назначили гвардии старшего лейтенанта Стеценко.

Первые лучи поднимающегося над задымленным горизонтом солнца отразились алым от звезд на башнях трофейных «Пантер».

– Вперед! Вперед! – Гвардии старший лейтенант Стеценко внимательно осматривал местность впереди через танковую панораму. «Цейссовская» оптика была великолепна и детально показывала «картинку». Но и обзорный оптический прибор на родном ИС-2 тоже был относительно неплох.

Взревел семисотсильный «Майбах», и прирученная «дикая кошка» панцерваффе пошла в атаку на немецкие позиции, послушная воле русских танкистов.

Владимир Симонов уверенно вел танк, который освоил только лишь вчера. И, надо сказать, это было несложно. Подвеска Книпкампа с шахматным, как у «старшего братца» – «Тигра», расположением катков и двойными торсионами обеспечивала неведомую русским танкистам плавность хода. Управлять машиной было очень легко: выставленный в нужную позицию рычаг коробки переключения передач автоматически выжимал главный фрикцион и переключение нужной пары.

Ваня Шляхта уже дослал играючи 75-миллиметровый унитар с осколочно-фугасным снарядом. Весьма солидный боекомплект, особенно после такового у ИС-2, в восемьдесят снарядов позволял вести беглый огонь с ходу, а для этого осколочно-фугасный «Sprgr.42» был как нельзя кстати. Хотя его убойность по живой силе и была не слишком уж высока – большое давление пороховых газов в канале ствола заставляло делать осколочно-фугасные снаряды толстостенными, и поэтому их оболочка «неохотно» рвалась на осколки.