Что именно сейчас начались мои неприятности, мне в голову пока не приходило, для этого пришлось сделать еще десяток шагов до своей двери. Странно, не могла я оставить Стерву вне жилищного пространства. Не могла. Она бы выбежала за мной к машине. Хотя, если вспомнить, я слишком быстро спускалась в своем вечернем варианте и на мелочи типа ошарашенных глаз соседей внимания не обращала.

Ладно, идиотка так идиотка. Бедная моя собака, сколько же она здесь часов провела? Но тоже странно. Такую псинку, как моя Стерва, вряд ли кто оставил бы без внимания: или сперли бы, или пожалели. Значит, я не заперла квартиру и собака выбежала мне навстречу?

Как последняя идиотка я подергала дверь и удостоверилась, что преграда между «крепостью» и внешним миром не нарушена, то есть дверь стояла незыблемо. Это что же? Моя дорогущая собака была никому не нужна на протяжении всего этого времени? Или она никому не давалась?

Взяв Стерву на руки, я поправила ей бант для лучшего обозрения, погладила для утешения и открыла дверь.

Первое, что я увидела, это содранное ковровое покрытие в коридоре. Напрочь снятый палас, лежащий свернутым рулоном у намертво вмонтированных шкафов прихожей. Та-ак. И что же дальше?

Дальше было еще хуже. Я смогла рассмотреть повреждения в холле только потому, что в ванной, при открытой двери, горел свет. Честное слово, я при уходе его выключала.

Нашарив справа от входной двери выключатель, я им щелкнула… и вот она, первая, но самая достоверная и ужасающая неприятность — мебель в гостиной была отодвинута от стен, картины были сняты, обои местами висели клоками.

…Вспомнилась какая-то молитва типа «убереги меня от напастей…». Не помогло. И тут я увидела на полу у окна незнакомого парня… Маленький, черноволосый, одет как старшеклассник. Курточка, недорогие джинсы, носки дешевые… С шеей у него было не все в порядке. Как бы и не было шеи. Кровавое месиво. И пятно на дорогущем ковре.

Не знаю, наверное, надо было заорать. Или упасть в обморок. Или заорать, кинуться к телефону и потом упасть в обморок. Но я, подхватив забежавшую за мной собаку, тихо вышла из квартиры.

На стене дома висел таксофон, и я набрала «02». Береженого бог бережет.

Милиция приехала через пять минут. Две машины с мигалками. В подъезд трусцой просеменили люди в форме, в окнах квартиры засверкали вспышки фотоаппарата, менты возились по периметру подъезда.

Я стояла в тени полуоблетевшей сирени, сжимая в объятиях Стерву. Собака слегка дрожала, но молчала. Выждав пять минут, я поставила ее на землю. Она залилась радостным лаем, наскоро пописала и рванула к моей машине. У машины собака остановилась. Огромный милиционер с удивлением уставился на нее.

— Эт-то чей зверь неустановленной породы?

Я вышла из-за куста и пошла к собаке.

— Это йоркширский терьер. Нравится?

Пожилой милиционер растерянно оглянулся вокруг, считая заигрывания с ним рядом с местом преступления совершенно неуместными. Только моя хромота смирила его с неуставной формой приветствия.

— Нравится. Девушка, тут сейчас произошел несчастный случай. Во второй квартире найден труп, а перед этим был анонимный звонок в отделение милиции. Вы что-нибудь можете по этому поводу сказать?

— Могу. Я возвратилась домой. Поднимаясь по лестнице, увидела свою собаку, которую несколько часов назад собственноручно заперла в квартире. В которой, кстати, была включена весьма дорогая и, по утверждениям фирмы, надежная сигнализация. Но дверь оказалась заперта. А когда я ее открыла и вошла, кругом был разгром. На полу гостиной валялся неизвестный мне мужчина, явно мертвый. Пришлось подхватить собаку и вызвать вас.

Милиционер, разговаривавший со мной, стоя вполоборота, и не надеявшийся услышать ничего вразумительного, развернулся ко мне всем корпусом:

— Ну?

— Что «ну»?

— Эта собака — свидетель?

Милиционер кивнул на Стерву, нюхающую его ботинок.

— Эта. И квартира моя. Живу здесь вторую неделю.

Теперь меня слушали трое милиционеров. Милиционер повышенной плотности закурил и сурово спросил:

— Ну?

— Баранки гну. Потом вы приехали. С того момента, как я вызвала милицию, прошло всего десять минут. Оперативно работаете.

Толстый милиционер смотрел на меня, остальные двое на него. Хорошо, что хоть те молчали, не «нукали».

— Где вы, говорите, живете? Давайте пройдем, там удобнее показания записывать.

Я пожала плечами, подхватила на руки Стерву и пошла в подъезд. Все трое потопали за мной. Толстый остановился, рядом с ним остановились другие, и я, не слыша топота за спиной, тоже остановилась, оглянулась.

— Меня Сергей Дмитриевич зовут.

— Очень приятно. Настя.

Сергей Дмитриевич оглянулся на сопровождающих:

— Я так думаю, что один справлюсь.

Менты закивали и заговорили между собой. Оба достали блокноты и разошлись в разные стороны. Один под окна дома, другой, проскочив мимо нас, побежал в подъезд.