Он пожал плечами.

Едущая впереди Грин сползла в седле, выпрямилась.

Джорлан с беспокойством посмотрел на нее.

— Она устала.

— Да, она очень устала. Из-за проблем, которые на нее навалились, кажется, будто года прошли с тех пор, когда она могла как следует отдохнуть.

Джорлан без промедления повернулся к пожилой женщине.

— Проблемы? Какие проблемы?

Аватар поняла, что разболтала слишком многое. Она стала тщательно подбирать слова.

— О, и это, и то. Титул Маркели несет множество обязанностей.

Джорлан нахмурился.

— Да, и она говорила, что недавно вернулась из своих западных владений… Эти поездки каким-то образом связаны?

«Он слишком проницателен, ради своего же блага.»— подумала Аватар. Грин вполне определенно запретила ей и Матерс рассказывать что-либо о своих проблемах с Графой Д’Анбеэ. Аватар поджала губы.

— Уж не думаешь ли ты, что такое возможно? — ответила она уклончиво.

Джорлан окинул ее внимательным взглядом.

— Конечно, нет. — «И что они скрывают?»— подумал он.

Грин снова клюнула носом, сидя на Клу.

Джорлан внимательно посмотрел на нее. Женщина была близка к изнеможению, и только одна вещь заставила бы ее остановиться.

— Аватар, скажи Маркели, что мне необходимо остановиться, чтобы отдохнуть, — решительно заявил он, — я устал.

Аватар приподняла бровь. Маркелье ни в малейшей степени не утомился. Но он оказался сообразительным. Она незаметно улыбнулась ему.

— Ты выглядишь немного изможденным, Маркелье. Я поскачу и скажу Маркели, что нам требуется остановка.

Вырвавшись вперед, она тихо переговорила с Грин. Тут же встревожившись, Грин обернулась, чтобы взглянуть на него, и устало приказала Миаре разыскать место для ночевки.

Завтра они не смогут ехать ночью. Они будут в стране бритвенных камней.

Они давно покинули высокие столовые горы и сейчас двигались по долинам, в которых их путь по местности прослеживали маленькие ручейки и радужные деревья, окаймлявшие луга.

Джорлан был очарован их многоцветным пологом. Казалось, его аквамариновые глаза мало что пропускают в путешествии, признала Грин. Джорлан знал, наслаждаться ли окрестностями, восхищаться радостью открытия или просто относиться с осторожностью к окружению.

Грин заметила это с того момента, когда они выступили.

Еще одна характерная особенность Сензитива, решила она. Им посчастливилось пересечь короткий отрезок пути через пустыню на возвышенности без неожиданной встречи с любыми скоплениями бритвенных камней.

Или какими бы то ни было бандитами.

Хотя разбойницы обычно предпочитали более оживленный и богатый Хлопковый путь, [156] ведущий на запад, излишняя осторожность не помешала бы. Особенно, когда на буксире ее драгоценный имя-носящий. Грин бегло оглядела своего яркопламенного дракона и ласково посмотрела на него. Ее привязанность к нему росла с каждым проходящим часом. Он выдерживал темп поездки и даже более того. По своей собственной воле он спокойно помогал стражницам всякий раз, когда они останавливались на отдых, снимая припасы с вьючных Клу, помогая готовить еду, поднимая сонь.

Даже Миара, нетерпимая к избалованным аристократическим сыночкам, отметила, что ее женщины благосклонно относятся к Джорлану. Он тихо работал вместе с остальными, воздерживаясь от советов.

Грин поразилась, что никому не показалось странным, что он смог так приноровиться к ним.

Спали под открытым небом, и ночами, когда они останавливались на отдых, он, казалось, сберегал как сокровища моменты, когда она занималась с ним любовью, а он смотрел вверх на звезды. Ее зачаровывали его глаза, туманящиеся звездным светом и желанием, когда он терялся в своей страсти. В ней. В такие ночи она должна была накрывать его рот своим, чтобы помешать несдерживаемым стонам быть услышанными.

Казалось, что каждый раз, когда она занимается с ним любовью, его чувственность усиливается. Его вожделение было несдержанным и порой разнузданным. Джорлан становился все самоуверенней и нахальней. Настолько, что ждал, что она подойдет к нему. Грин мельком взглянула на него краем глаза. Вскоре он собирался пересечь черту, она понимала это.

Она только лишь не знала, что собирается делать с этим.

Вместо того, чтобы шокировать ее, его дерзкие выходки возбуждали ее. Как имя-дающая, Грин должна была очень жестко контролироватьего. Такое дикое поведение не приличествует мужчинам. Но ей нравилась его безудержность. Она возникала глубоко внутри него как неукротимые сезонные ветра Форуса — обжигающие ветра, чьи воздушные прикосновения несли определенное удовольствие изнемогающей от зноя плоти.