Я видел на сцене Турчанинову, Гоголеву, прекрасную Яблочкину, знаменитого Царева, Мордвинова, который поражал меня своей эмоциональностью, обаянием, умением красиво носить костюм. Сейчас я обращаю внимание на актеров, выходящих на сцену: у одного воротничок не выглажен, у другого рубашка без пуговицы. Все это маленькие детали, но они огорчают. Я помню иное отношение к публике. И мой зритель — это тот зритель, которого, к сожалению больше не будет…

Я никогда не был комедийным актером и относился к тому амплуа не то что с нелюбовью… Скорее, самокритично. Ведь каждый актер старается быть немножечко выше, чем есть на самом деле, ему кажется, что он самый главный. Это порок многих актеров. Они забывают, что есть и другие люди, которым не дана звездная судьба, и они находятся в тени. А зрителям все равно, что о себе мнят звезды, зрители хотят видеть настоящее.

Я никогда ничего не коллекционировал. Цель не оправдывает средств, как я считаю. Самое главное, что надо делать в жизни, — это наблюдать. То есть не надо быть следователем, а просто наблюдать, познавать и отбирать все самое необходимое. А потом беречь. «Застегивать», как каждый день вы застегиваете пуговицы, на будущее, для красоты.

Я стал бы Утесовым, если бы родился раньше него.

Юрий Владимирович Никулин (18 декабря 1921, Демидов — 21 августа 1997, Москва) — выдающийся советский и российский актер, артист цирка (клоун), телеведущий. Народный артист СССР (1978). Герой Социалистического Труда (1990).

«Из ситца с желтыми и красными цветами мама сшила мне клоунский костюм. Из гофрированной бумаги сделала воротник-жабо, из картона — маленькую шапочку с кисточкой, на тапочки пришила помпоны. В таком виде я пошел в гости к одной девочке из нашего двора, у которой устраивали костюмированный вечер. Кто-то из ребят оделся врачом, кто-то изображал подснежник, одна из девочек пришла в пачке и танцевала. А я — клоун и понял, что должен всех смешить. Вспомнив, что, когда клоуны в цирке падали, это вызывало смех у зрителей, я, как только вошел в комнату, тут же грохнулся на пол. Но никто не засмеялся. Я встал и снова упал. Довольно больно ударился, но, преодолев боль, снова поднялся и опять грохнулся на пол. Падал и все ждал смеха. Но никто не смеялся. Только одна женщина спросила маму:

— Он у вас припадочный?» — рассказывал о своем первом клоунском опыте Юрий Никулин.

«Рождество. Запретное с детство слово. В то время было два страшных праздника для советской власти: Пасха и Рождество. С ними шла борьба. В школе всем мозги забивали: «Пасха — день драки и обжорства!» или «Как говорил нам вождь Ильич: «Не ешьте пасху и кулич!». На Рождество в школе висел лозунг:

Не руби леса без толку

Будет день угрюм и сер.

Если ты пошел на елку,

Значит, ты не пионер!

Елки были в домах, где жили верующие. И у наших соседей была елка. Я ходил к соседям, там было очень весело, я потом боялся, что все узнают. Это было нарушение», — с улыбкой вспоминал детство Юрий Владимирович.

«Кино — моя любовь с детства. Первый раз меня привели в 2,5 года. В городе Демидове моя бабушка работала кассиршей в кинотеатре. Мои тетки (лет по 11–15) пропадали там каждый сеанс. А им надо было за ними следить. Мама с папой часто уезжали на гастроли. Вот на одну хорошую картину они и решили меня взять с собой. Я такой крик поднял. Испугался темноты. Потом ничего, приучили.

Когда мне было 5 лет, уже в Москве отец меня повел в Политехнический музей. Там днем для детей кино показывали. Фильм зарубежный, под рояль, естественно, назывался «Охота на зверей»: как охотятся на слонов, на хищников — познавательный. А я любил в носу ковырять. На меня кричали, били по рукам. Мама возмущалась всегда: «Безобразие!». И вдруг я увидел на экране: стоят негры, и один ковыряет в носу. Как я заорал на весь зал: «Мама! Ковыряет в носу!» — восторженно, что не я один такой», — откровенно делился впечатлениями Юрий Никулин о своей первой встрече с волшебным миром кино.

Отец Никулина, Владимир Андреевич, известный цирковой и эстрадный драматург, поддерживал и развивал актерские способности сына, занимался с ним этюдами, художественным чтением и хотел, чтобы Юрий стал актером. В школьные годы мальчик посещал два кружка: драматический и хоровой.

О первых актерских открытиях Никулин рассказывал в своей книге «Почти серьезно»: «Первая роль — Горошек. С большим куском картона, на котором нарисовали зеленый горошек, я участвовал в сценке «Огород». Нас, десятерых мальчиков, поставили в ряд на сцене, и каждый по очереди, сделав шаг вперед, должен был произнести несколько стихотворных строчек об овоще, который он изображал. Мне велели выучить такие строчки:

Вот горошек сладкий Зерна, как в кроватке,

Спят в стручках усатых.

Последним в строю — возможно, из-за маленького роста — поставили меня. Все ребята быстро прочли стихи. Настала моя очередь. Я делаю шаг вперед и от волнения вместо стихов произношу:

— А вот и репка!

После этого я промолчал и встал на свое место.

Зал засмеялся, ибо получилось неожиданно: все читали стихи, а один просто назвал овощ, при этом перепутав горох с репкой. Посрамленный, я ушел со сцены. За кулисами учительница, посмотрев на меня строго, сказала: