Она затупилась.

Я прошёл в зал и с наслаждением плюхнулся на диван, жалобно скрипнувший пружинами под моим весом.

Хорошо дома.

Заметьте, я имею в виду не апартаменты с видом на океан, где интерьер придуман знаменитым дизайнером, а комнаты размером с небольшой аэродром. Это не дом, это место, куда приходят спать. Дом — это когда тепло и спокойно, когда вас кто — то ждёт, когда приходишь не куда — то, а к себе.

Раньше я об этом как — то не думал.

Поднявшись с дивана, я потянулся и завертел головой по сторонам в поисках Карии. Она не заставила себя ждать, выскользнув из стола и встав передо мной.

— Ну? — строго спросила она, скрестив руки на груди. — И где ты был?

— Ты не поверишь…

— Считай, что это был риторический вопрос. Я же просила не ходить на Обратную сторону. Ты мог погибнуть…

От этих её слов на меня навалилась тоска. Я пожал плечами.

— И что с того? — мой голос прозвучал глухо и устало. — Кари, ты же живёшь вечно. Ты переживёшь не только меня, но и всё человечество. Зачем ты заботишься об одном смертном, которого забудешь раньше, чем его кости истлеют? У меня ведь даже души нет…

— Дурак! — вспыхнула Кария, в гневе дав мне пощёчину. Очки упали на пол. Я не стал их поднимать, просто стоял перед ней, опустив голову. — Ты так говоришь «душа», будто знаешь, что это такое! Скажешь, это воспоминания, привычки, да? Мысли и чувства? Да ни черта подобного!

Она горько усмехнулась.

— Это всего лишь личность. А душа… С чего ты взял, что её нету? Думаешь, будто можешь так запросто распоряжаться тем, что принадлежит мне?

— Что ты имеешь в виду? — опешил я.

— Твои поступки, твои слова — то, каким тебя запомнили другие — вот, что называется душой. Пока ты был один, Виктор, у тебя и души не было. А теперь она хранится здесь, — Кария приложила руку к сердцу. — У меня, у твоих друзей, даже у этого новоявленного «ученика». А наши души хранишь ты. Если бы тебя не стало, что бы мы делали? Стоит мне переложить книги или смахнуть пыль с того дурацкого стеклянного шара, и маленькая частичка твоей души навсегда перестанет существовать! Это очень страшно, Виктор.

Она вдруг прижалась ко мне всем телом и, уткнувшись лицом в грудь, тихонько всхлипнула.

— Я когда — то читала, что вечность — это маленькая комнатка с закоптелыми стенами и пауками в углах. И ничего кроме неё, — я почувствовал руку Карии у себя на груди. — А комнатка эта здесь — в нас самих. Только, знаешь, там есть дверца. Маленькая, чтобы только едва протиснуться, и она всегда заперта. Но когда появляется кто — то, с кем можно поговорить, рассказать, что наболело — то дверцу можно открыть, а за ней будет ещё одна комнатка. И ничего, что она тоже маленькая и тёмная… Потому что уже не так одиноко, не так страшно… Обещай мне, — едва слышно проговорила Кария. — Обещай мне, что никогда не оставишь меня одну. Я так долго живу, что боюсь одиночества.

Я смотрел, как вздрагивают её плечи, и не знал, что ответить. Может быть, Кария говорила искренне, а может это была просто очередная её уловка. У неё было достаточно времени, чтобы стать идеальной актрисой.

В итоге я просто мягко отстранил дриаду. Ни к чему отвлекаться на пустые сантименты. Они мне ничем не помогут.

— Хочу задать тебе несколько вопросов, — сказал я, протягивая Карии платок. Она посмотрела на меня исподлобья и быстро смахнула слёзы. Сказал же — это была лишь игра. — Сначала меня чуть не сожрали комары…

— Воплощённые грехи, — прокомментировала Кария, устроившись на диване. — Гнев. Чем больше гнева — тем сильнее укусы. А видел бабочек? Красивые, да? Лесть и тщеславие. Устраиваются на человеке и едят его заживо.

Я кивнул и продолжил:

— Ясно. Потом — едва не порубил на куски огромный урод с четырьмя руками.

Дриада подалась вперёд.

— О! тобой заинтересовался один из девяти Великих Палачей!

— Это, что, должно меня радовать?

— Девять Великих Палачей призваны уничтожать грешников, попавших на Обратную сторону. Если ты пытался его убить, то зря. Палачи могут наказывать даже богов, если на то будет причина. По идее, даже все эти шинигами должны бояться их.

Я кивнул ещё раз.

— Затем меня пыталась покромсать какая — то женская версия Росомахи в лохмотьях.

— Потеряшка, — махнула рукой Кария.

— Кто?

— Всякая мелкая нечисть, бывает, крадёт человеческих детей и уносит их на Обратную сторону. А иногда сами родители проклинают своего ребёнка. Если это случится в определённый момент, ребёнок тоже теряется. Такие дети ещё не успевают натворить достаточно зла, чтобы заинтересовать насекомых или палачей. Они остаются, вырастают и живут на Обратной стороне. Чаще всего потерянные служат нечисти, ведь от этого зависит их жизнь. Они одеваются в лохмотья потому, что принадлежат иному миру.