– Я люблю тебя.

"Какой драматический момент, - голос Гуннульв раздался в моей голове так ясно, что я вздрогнула, а Вилдэр крепче прижал меня к себе.
– Анна, дело серьезное. Ты больна".

"Я уже догадалась".

"Ты умрешь".

"И пусть. Только...может, ты Вилдэра уйти заставишь? Я точно не выдержу, если он будет...до конца".

"Заставлю, - согласился Гуннульв".

Вилдэр не хотел. Категорически не хотел меня отпускать, я слышала уверенный голос Гуннульв и отрывистые реплики Вилдэра.

– Она так хочет, - монстр говорил спокойно и печально.
– Пожалуйста, ей и так тяжело. Попрощайся сейчас.

Вилдэр положил меня на постель и крепко поцеловал в губы, которые отозвались болезненным ощущением.

– Счастье мое, - прошептал он.
– Прости, прости...

И ушел, быстрым шагов, резко распахнул дверь, так, что она с грохотом за ним захлопнулась.

"Спасибо, - сказала я Гуннульв".

"Ну что, будем прощаться?
– спросил монстр".

"Будем. Ты классный!"

"Я так понимаю, на вашем языке это означает что-то вроде "хороший"? Ты тоже удивительная, Аня, я так рад, что познакомился с тобой".

Я почувствовала шаги и чье-то дыхание на своей щеке. Запах девичьих духов ударил в нос.

– Бедная Анна, - я узнала голос Галии.
– Умирает, всеми покинутая! Как жаль. Возможно, сегодня ночью я буду жалеть Повелителя...

В следующий момент Галия вскрикнула.

"Ты что?".

"Уронил эту дрянь, - буркнул Гуннульв.
– Бесит она меня, сил нет!"

Я ничего не ответила. Что ж, значит, Галия добилась своего. Наверняка не без помощи Рандвалфа.

"Мамочки!
– закричал Гуннульв.
– Леофвайн пришел! Звать Вилдэра?"

"Погоди. Хуже он мне все равно не сделает, дай порадоваться мужику".

И как Леофвайн умудряется так бесшумно появляться? Я ведь даже не слышала его шагов...

– Анна, - голос, как всегда, полон ненависти, - ты умираешь. Я знаю этот яд, он очень медленно и болезненно убивает жертву. Ты не дотянешь до утра, но еще час-два и начнутся такие боли, что ты сойдешь с ума. Я... ненавижу тебя. Почему...не знаю, просто ненавижу и ничего с этим поделать не могу. Это я велел Галие пролить яд на украшения. Но я люблю Повелителя. И действительно служу ему. Он очень страдает, ты...привлекла его. Он не сможет выносить твоих криков, а совсем скоро ты сможешь закричать. Он уже терял любимую, слышал, как она умирает. Второй он не вынесет, возраст скажется, сердце подведет. Анна, - Леофвайн приблизился ко мне и почти шептал, - позволь мне закончить с этим. Позволь дать тебе умереть без мучений, ты ничего не почувствуешь, я обещаю! Подумай, ты ведь любишь его, я видел. Можешь ли ты причинить ему такие страдания?

Слова будто резали сердце ножом. Я - невероятно - нашла в себе силы, чтобы поднять руку. Повинуясь волне гнева, я показала Леофвайну все, что думаю о нем и его предложении. А потом - еще более невероятно - я разлепила губы и прошептала тихо, но в звенящей тишине были отчетливо слышны мои слова:

– Пошел к черту!

Леофвайн чертыхнулся и зажал мне рот и нос. Я заскребла руками по простыням, но сделать ничего не могла, Гуннульв ревел от бессилия, сдерживаемый каким-то заклинанием.

И вновь - страшное усилие, сопровождающееся болью - и мой кулак врезался в челюсть Леофвайна. Удар был слабым, но мужчина этого не ожидал. А потом мой крик разрезал тишину утра, разбудив наложниц, Астрид, всполошив всех, кто рядом находился.

И Вилдэра, который не ушел, а дежурил за дверьми.

"Ой, мать моя - монстриха!
– простонал Гуннульв.
– У него взгляд такой...".

– Стража!
– рык Вилдэра испугал даже меня, хотя по логике мне должно было быть все равно.
– Как ты посмел, Леофвайн?! Ты предал меня! Галия!

"Лефовайн стоит, бледный, Галия рыдать вот-вот кинется, - сообщил мне Гуннульв.
– Ну и разборки здесь сейчас будут..."

Звук распахнувшихся дверей возвестил о прибытии...кого-то.

"Стража, - тут же отозвался монстр.
– Двое вооруженных ребят".

– Повелитель, - в голосе стражников чувствовалось почтение.

– Советника Леофвайна схватить, - Вилдэр сдерживал ярость.
– Галию тоже. Казнить. На рассвете. Обоих.

"Ой!
– возвестил Гуннульв".

А я, перестав бороться за жизнь и сознание, провалилась во тьму.

***

Как ни странно, мое пробуждение состоялось. Я даже удивилась, увидев вокруг себя очертания спальни и почувствовав запах свежей сдобы. Кашлянула, облизала пересохшие губы и слабо шевельнула рукой, ожидая взрыва боли. Но ее не последовало, хотя рука предательски дрожала. Я была слаба, как котенок, но жива.

– Анна!
– ко мне кинулась Сольвейг.
– Как ты? Жива? Что болит?

Я покачала головой, боясь говорить. Вдруг эта способность еще ко мне не вернулась?