– Что это?
– он поднял мои волосы.
– Откуда шрамы?

Я дернулась.

– Не трогайте меня! Пустите! Я орать буду! Не смейте! Мама вам устроит вознаграждение!

И, к собственному удивлению, я почувствовала долгожданную свободу. Отползла к какому-то камню и подтянула колени к груди.

– Так все-таки?
– спросил он, начиная собирать рюкзак.

Я угрюмо молчала, понимая, что не смогу ему ничего сделать. По крайней мере, сейчас. Даже уйти не могу. Во-первых, догонит, а во-вторых, дороги не знаю.

– Решила со мной не разговаривать?
– хмыкнул Вирне.
– Тоже неплохо. Вставай, мы выходим. К вечеру дойдем до границы, ночевать будем уже в Империи.

Я поднялась, вытирая слезы и одергивая платье.

– Ну? Я жду, - только через полминуты до меня дошло, что Вирне ждет, чтобы взять меня на руки.

– Нет уж!
– я задрала нос.
– Сама пойду. Не смейте ко мне прикасаться!

Он хмыкнул, но ничего не сказал. Просто пошел вперед, не оглядываясь.

Я пожалела о своем решении уже через десяток-другой метров. Исцарапала все ноги, разбила коленку и наставила кучу синяков. Уж о комарах можно было и не упоминать. Но гордость мешала проситься к нему, а от воспоминаний о завтраке сводило челюсть. Потому я упорно тащилась в нескольких метрах от мужчины, ругая на чем свет стоит Арлангора, забравшего всю обувь, маму, отправившую за мной этого идиота и себя, за то, что до сих пор не могла сдерживаться, когда прикасались к моей шее...

Несколько раз я порывалась попросить его сделать остановку или снова взять меня на руки. Но не могла и жутко злилась, убеждая себя, что злюсь не на собственную гордость, а на его грубость. Наверное, я вела себя глупо, отказываясь от мяса, но...Стоп. Он же все равно собирался меня нести! От пары дней голодания я не умру, а в пути все равно не требуется от меня каких-либо усилий. Значит, всего лишь играл, заставляя меня делать то, что ему хочется?!

Я вспомнила легкое прикосновение сухих горячих губ к шее и вздохнула. С собой можно было быть честной: чувство, возникшее в этот момент, было мне незнакомо. Очень теплое и приятное, и в то же время какое-то пугающее. И сердце забилось, еще до того, как я вспомнила о шрамах. Я давно не позволяла никому прикасаться ни к шее, ни к спине. Даже маме. Всегда все делала сама: и платья застегивала, и мазями натиралась. Не терпела ничьих прикосновений. А теперь - поняла я это, конечно, спустя время - готова была кошкой выгибаться и мурлыкать, чтобы еще раз почувствовать это касание.

– Привал, - Вирне вдруг резко остановился и бросил рюкзак на траву.

Мы как раз проходили милую поляну с разноцветными цветами, растущими по периметру. Мелькнула мысль, что надо бы поискать грибов в округе, или, на худой конец, ягод, но я уже растянулась на теплой траве, с удовольствием прислушиваясь к ощущениями. Ноги постепенно отдыхали, спина переставала болеть.

– Дурные обе, - раздался голос мужчины.
– И мамаша, и дочка. Идиотки две эгоцентричные.

Почему-то стало обидно.

– Не оскорбляйте мою мать!

– А то что? Будешь верещать всю дорогу? Нормальная мать не вырастила бы такого ребенка. И лучше бы за ним следила.

Колено вдруг обожгло дикой болью. Я заорала и вскочила, пытаясь отодвинуться. Но сильные руки не дали, вцепившись в мои бедра и удерживая на месте.

– Вы чего?!
– слезы выступили на глазах от жжения.

– Когда ты успела свалиться?
– вопрос был явно риторическим.
– Упрямая дурная девка.

– Не обзывайтесь, - я подула на ссадину.
– Больно же.

– Больно, - согласился мужчина.
– Это я еще до твоих царапин и заноз не дошел. Сейчас вытаскивать буду.

– Ой!
– я снова попыталась было отползти.

– Спокойно. Хочешь без ноги остаться? Не дергайся.

– Больно же.

– Что ты как маленькая?
– рассердился Вирне.
– Боли пустяковой боишься.

– Ага, это не вам кожу со спины с мясом отдирали, - я вновь принялась себя жалеть.
– Боль у него пустяковая.

– И кто ж с тобой такое творил?
– спросил он, продолжая промывать и обрабатывать разбитую коленку.

– Папа, кто ж еще. Мне еще в детстве руки связывали, чтобы не расчесывала.

– Сейчас бы тебя связать, - он пробормотал тихо, но я услышала и решила тему не развивать.

– И что, так сильно болела?

– Да, - я вздохнула.

– И шрамы от этого остались?

– От этого.

– Да ладно. У меня вон тоже вся спина в шрамах. Коленка не такая страшная, как казалась. До свадьбы, может, и не заживет, но в целом ходить будешь, может, даже быстро. Теперь ляг, пожалуйста на живот, я у тебя занозы повытаскиваю и царапины промою.

– А когда мы перейдем границу?
– спросила я, чтобы хоть как-то отвлечься от боли.
– Чего вы там делаете?!

– Занозы выковыриваю. Не дергайся, а то рука дрогнет, останешься без пальцев. К границе подойдем вечером, вечером же перейдем и заночуем. Спать, увы, придется под открытым небом.

– А нас не найдут там?

– Нет. Не найдут. Зато уже к обеду выйдем к таверне и там остановимся. Ну, а дальше - проще. Лошадей наймем и уже к обеду будешь дома.

– Скорей бы, - вздохнула я.
– А нельзя к обеду выйти к таверне, там поесть и до вечера вернуться?