***

В обед, как и обещал Смиль, мы уже были в таверне. Сняли номер, и первым делом я побежала в душ. Горячая вода была восхитительна.

Дочка хозяина таверны поделилась платьем. Оно было мне немного великовато, но лучше, чем мое собственное, хотя ноги все равно оставались голыми. Деревенские особенно не думали о приличиях, им лишь бы удобно было. Это во дворце появление принцессы в коротком платье вызвало бы бурное возмущение общественности.

Хотелось есть, и я надеялась, что обед принесут в комнату. Не хотелось выходить.

Дверь тихо отворилась, и вошел Вирне. Я отвела глаза. Произошедшее ночью не давало мне покоя. И смущение, и радость, и непонимание - все смешалось в голове, не давая оценить ситуацию.

– Идем, нужно кое-куда сходить, - мрачно посмотрел на меня Смиль.

Я как раз сушила волосы полотенцем и наслаждалась покоем, лежа на огромной двуспальной кровати. Мне не нравилось это обстоятельство (то, что кровать в номере одна), но это была кровать - от этого слова я довольно жмурилась, предвкушая ночевку. Наверное, поэтому Смиль решил ехать во дворец следующим утром. Чтобы как следует отдохнуть перед дорогой.

– Обедать?
– приподнялась я.

– Нет. Обедать будем, когда вернемся. Это недалеко, но туда непременно нужно зайти. А оставлять тебя одну я не хочу.

Не знаю, как мне следовало отреагировать на эту фразу, но я обрадовалась. Не хочет оставлять одну - будто бы волнуется, оберегает. Отчасти поэтому, отчасти потому, что меня разобрало любопытство: куда это он там собирается идти, я быстро оделась и, стянув мокрые волосы в тугой узел, с готовностью последовала за Смилем.

Мы, вопреки моим ожиданиям, не пошли по дороге, а углубились в лес, свернув на какую-то узкую тропинку. Я шла впереди, и это показалось странным: дороги-то я не знала. Впрочем, до поры до времени тропинка лишь виляла меж деревьями, не более. Но на развилке я в нерешительности остановилась, не зная, куда дальше.

– Налево, - голос Смиля был хмурым, а отрывистые фразы больше напоминали того Смиля, что я впервые видела у кровати, в замке Арлангора.

Лес редел. Мне смутно казались знакомыми эти места и, проходя мимо большого камня явно искусственного происхождения, я вспомнила. Заброшенный храм, что мы видели, когда ждали Сельму и Тара. Странно...зачем Вирне идет туда? А больше и некуда - здесь на многие километры нет ни единого поселения, ни единого строения. Приграничная таверна, храм, да дороги с лесами.

– Зачем мы идем к храму?
– спросила я, замедляя шаг.

Мне почему-то совсем не хотелось туда идти.

– Леарис, не тормози, - почти с раздражением произнес Смиль.
– Иди вперед.

И что-то мне не понравилось в его голосе. Надо же - покорно шла за ним к границе, спала в лесу, в пещере, не стала возражать против совместного номера а здесь, когда он, казалось бы, доказал, что ему можно доверять, нехорошее предчувствие полностью лишило меня способности чувствовать это самое доверие.

– Леарис!
– я вздрогнула и, наверное, растерялась.

Потому что когда он поднял меня и закинул на плечо, только испуганно выдохнула.

– Какого демона вы делаете?! Куда меня несете?!

Он промолчал.

Я брыкалась, пытаясь то укусить мужчину, то поцарапать его же. Дура я рыжая! Как могла поверить в то, что обо мне заботятся?! Хам, мужлан и псих, вот он кто! Сельма часто говорила, что я легкомысленная. Вот только она ни разу не добавляла, что я идиотка!

– Пусти меня!
– заорала я, когда впереди показалось какое-то здание...

Храм Трех Богов.

Появилось очень нехорошее предчувствие.

– Сволочь!
– я забилась еще сильнее.
– Пусти! Мать тебе голову оторвет! Никогда не получишь ничего! Не смей ко мне прикасаться! Я принцесса! Пусти!

Его, казалось, не волновало ничто, кроме цели, к которой он двигался неумолимо. Что он сделает со мной в этом храме? Убьет?

– Ну, пожалуйста, - простонала я, когда брыкаться больше не было сил.
– Не надо.

Он молчал, и лицо его ничего не выражало.

Мы вошли (вернее, меня внесли) в храм, который изнутри выглядел полной противоположностью внешней заброшенности. Старое, но ухоженное убранство, алтарь, за которым тщательно следили. На алтаре - бумаги какие-то, а рядом - старик в длинной мантии. Жрец.

– Не-е-ет!
– орала я, вновь предпринимая попытку убежать.

Но он был намного сильнее.

– Слушай меня, - сейчас в голосе мужчины не было никаких снисходительных или насмешливых ноток.
– Подписывай.