— Вот видите, — заметила я. — А завтра у вас вообще опечатают редакцию, и вам придется выпускать устную газету.

— Это мы еще посмотрим! — с легкой, неизвестно кому адресованной угрозой, но не слишком уверенно сказал Борзой.

Мы направились к выезду из города — туда же, куда в прошлую пятницу Аникин. Невольно мне пришел на память рассказ Борзого о тех событиях, и я спросила, надеется ли он сегодня на своего железного коня.

— Надеюсь я всегда, — серьезно сообщил журналист.

Несмотря на то что до полуночи было еще далеко, город стремительно пустел. Жители перебирались с заснеженных темных улиц в теплые квартиры. Все реже попадались навстречу автомобили.

— Я ведь не успел даже поесть! — сообщил вдруг Борзой.

— Однако, кажется, успели пропустить рюмашку? — заметила я, иронически поглядывая на него.

— Должен же я как-то поддерживать энергетический баланс организма, — смущенно ответил он. — Все равно в такой час гаишники уже спят…

В этот момент мы подъезжали к повороту на шоссе. Неожиданно Борзой чертыхнулся и лихорадочно начал выкручивать баранку, торопясь развернуться. Я с недоумением посмотрела на него.

— Накликал, черт! — сказал Борзой сквозь зубы. — Стоит, гад, на повороте! Точно тормознет! Не будем дразнить гусей, а объедем опасное место.

Мы поехали какими-то закоулками, среди приземистых деревянных домиков. Здесь почти не было фонарей, зато на мостовой полно колдобин. «Запорожец» встряхивало так, что я думала у меня выскочат внутренности.

В одном месте мы вообще застряли, и пришлось вдвоем толкать «Запорожец», чтобы вытащить его из особенно каверзной ямы. Это не прибавило нам настроения, а я подумала, что если дело так пойдет и дальше, то до места мы доберемся к рассвету.

Однако вскоре обходной путь закончился, и мы благополучно выбрались на шоссе. Борзой приободрился и погнал свою колымагу на предельной скорости, стремясь наверстать потерянное время.

— Не рассыплемся? — поинтересовалась я.

— С чего бы это? — усмехнулся Борзой. — Десять лет мой лимузин не рассыпался, а тут вдруг рассыплется?

Шоссе нырнуло в лес. Нас окружили темные заросли, казавшиеся сейчас совершенно непроглядными и непроходимыми. Нигде вокруг не было ни огонька. Невольно в душу закрадывался какой-то первобытный страх. Казалось, стоит сойти с дороги, и ты навсегда пропадешь в этом жутком черном лесу.

— Вы-то сами бывали на этой базе, Дима? — спросила я.

— Да как вам сказать? — пожал он плечами. — Когда она функционировала, посещения не одобрялись, а когда ее прикрыли, там нечего было делать. Но место это я знаю. Скоро будет поворот в лес. Он там хитрый — не пропустить бы в темноте…

Поворот мы не пропустили, несмотря на то, что он действительно не слишком бросался в глаза. Припорошенная снегом полоса уходила в сторону от черной укатанной ленты шоссе и терялась в зарослях.

Подъехав к повороту, мы остановились, и я вышла из машины. Просвечивая себе фонариком, я прошлась вдоль лесной дороги, присматриваясь к следам, отпечатавшимся на снежном покрове. Здесь уже кто-то проезжал после снегопада, и не один раз. Я вернулась к «Запорожцу» и спросила у Борзого:

— Эта дорога ведет еще куда-нибудь, кроме базы?

— Да никуда она не ведет, — сказал он. — Если хотите, это тупик. А в чем дело?

— Кто-то по ней ездил, — ответила я. — И совсем недавно.

Борзой неуверенно посмотрел на меня и покрутил головой, словно его душил тугой воротник.

— А куда ездил? — уточнил он. — Туда? Или обратно тоже?

— Понимаю подтекст вашего вопроса, — сказала я. — Но я не индейский разведчик, чтобы настолько тонко разбираться в следах. Поэтому будем надеяться, что этот «некто» уже оттуда вернулся.

Борзой помолчал, разглядывая приборный щиток, светящийся зеленоватым светом, а потом сказал:

— А если не вернулся? Я, конечно, понимаю, это может быть простой турист, любитель ночных прогулок по спящему лесу, романтик и добряк, но мне почему-то…

— Ладно, — сказала я. — Предлагаю такой вариант — мы поедем с выключенными фарами. А едва заметим опасность, тут же развернемся и дадим деру. Устраивает?

— В такой темнотище с выключенными фарами мы не уедем дальше первого дерева! — заявил Борзой. — Вы забыли, что сейчас ночь?

— Напротив! — возразила я. — И вы сейчас в этом убедитесь, если уступите мне место за рулем.

— Место за рулем? — вытаращился Борзой.

— Да, пересядьте! — бесцеремонно распорядилась я. — И передайте мне пакет. Осторожнее только, не уроните!