Перекусив в кафе и забежав в супермаркет за продуктами, я поспешила назад в квартиру антиквара. Пришлось минут пять простоять на лестничной площадке, прежде чем меня впустили. Бледный Дмитрий Иванович испуганно спросил, не видела ли я в подъезде кого подозрительного. Я сказала, что нет, а Валерия Евгеньевна объяснила, что минут пятнадцать назад под дверь пришли две цыганки, просили хлебушка или попить воды. Обычное дело, казалось бы, однако Дмитрий Иванович почему-то сразу решил, что их кто-то подослал. Тут я обратила внимание на странный полумрак, царящий в квартире. Оказывается, это Дмитрий Иванович позакрывал все шторы на окнах.

— Представляете, сказал, что не позволит включать вечером свет, — пожаловалась мне Валерия Евгеньевна, косясь на хозяина.

— Вы не перебарщиваете? — спросила я у антиквара, нервно расхаживающего по гостиной.

— Посмотрите на это, — он, дико вращая глазами, указал на перевязанное ухо, — и вы еще смеете говорить мне, что я перебарщиваю!

— Второй раз снайпера они не используют, — пообещала я Дмитрию Ивановичу. — удобных точек для стрельбы немного, и все они теперь засвечены. Жители соседнего дома при любом подозрительном шорохе позвонят в милицию. Думаю, преступники изобретут что-нибудь другое.

— Лучше бы вы молчали, — зашипел на меня Дмитрий Иванович и убежал к себе в кабинет.

Мы с Валерий Евгеньевной присели на кухне у разбитого окна. Домработница пришпилила булавками штору к изуродованной раме, чтобы не летели мухи, но ветер задирал ткань то тут, то там, образовывая проходы, и мухи все равно залетали. Я подождала, когда Валерия Евгеньевна расправится со зловредными насекомыми, а потом осторожно спросила, тяжело ли работать у Дмитрия Ивановича домработницей.

— Я не домработница, — сказала женщина, гордо выпрямляясь, — домоправительница, или мажордом, как это по-французски.

— Мажордом? — удивилась я.

— Мне Дмитрий Иванович сказал, спросите у него, — воскликнула Валерия Евгеньевна.

Я решила сменить тему и спросила о сыне. Домработница как-то замялась, затем напротив, заговорила торопливо, нагромождая слова.

— Мой сын на нефтяном заводе работает, то есть старшим мастером смены. У него большая зарплата. Женат. Они с женой и детьми живут в отдельной квартире. — Говоря, Валерия Евгеньевна время от времени заглядывала мне в глаза, словно проверяя, удовлетворяет ли меня то, что она рассказывает. Я ясно чувствовала, что она лжет, и мне было очень интересно, зачем она это делает.

— А как фамилия вашего сына? У меня родственник работает на нефтеперерабатывающем комбинате, — спросила я, следя за реакцией Валерии Евгеньевны. В глазах домработницы появилось беспокойство.

— Нет, вряд ли ваш родственник его знает, он там сидит на отшибе.

— В каком смысле сидит на отшибе, он же мастер смены? — не поняла я.

— Золотов его фамилия, Игорь Сергеевич, — выпалила Валерия Евгеньевна, перебивая меня.

В дверь позвонили. И я и Валерия Евгеньевна тут же оказались на ногах.

— Вы кого-нибудь ждете? — спросила я.

— Нет, — прошептала домработница. Я вытащила из кобуры револьвер, и глаза Валерии Евгеньевны комично расширились от ужаса.

— Да не волнуйтесь вы так, там же железная дверь с кулак толщиной. Проще взорвать стену, чем ее открывать, — ободрила я Валерию Евгеньевну и двинулась с оружием на изготове. Пусть наниматели видят мою крутизну.

В узкой щели дверного проема кабинета показался полный ужаса глаз Дмитрия Ивановича.

— Кто это? — глухо спросил антиквар как из бочки.

— Сейчас узнаем, — бодро сказала я, включая экран на стене.

На лестничной площадке топтались трое мужиков в синих рабочих блузах, затем к ним подошел Антон и позвонил в дверь еще раз.

— Это Антон, — громко объявила я.

Дмитрий Иванович и Валерия Евгеньевна подошли к экрану и самолично с минуту изучали изображение.

— Это, наверное, окно устанавливать пришли, — пробормотал Дмитрий Иванович неуверенно. — Женечка, откройте, пожалуйста.

Я впустила гостей.

— А что так темно? — спросил Антон, оглядываясь.

Незаметно глазами я указала ему на отца. Дмитрий Иванович давал указания рабочим, затаскивающими на кухню оконную коробку. Бегая вокруг них, он театрально хватался за голову и вскрикивал:

— Осторожнее! Осторожнее! Сюда не приближайтесь! Осторожнее, не дотрагивайтесь!

— Понятно, — протянул Антон, смерив отца долгим взглядом. — Вы, Евгения Максимовна, как, держитесь?

— Я привыкла преодолевать трудности, работа у меня такая, — сказала я невесело.

Окно установили в течение часа. Антон, принимая работу, заставил рабочих кое-что доделать, а затем вся банда убралась из квартиры, оставив после себя засыпанную строительным мусором кухню.