Сначала мы передвинули елку на то место, которое указала тетя. Потом я прикрепила гирлянду, проверила — горит. Настала очередь игрушек. Из своей комнаты тетя Мила принесла коробку, развернула, начала вытаскивать по одной и подавать мне, поясняя при этом историю каждой. Некоторые игрушки достались ей в наследство от дедушки с бабушкой, практически антиквариат. Я торопливо развешивала их на ветки.

— А вот эта моя любимая, — пояснила тетя Мила, подавая какой-то невзрачный матовый шар с золотистыми снежинками на боках. — Женя, повесь ее повыше, только смотри не разбей.

— Вот не надо мне такое под руку говорить, — буркнула я, дотягиваясь до ветки рядом с макушкой.

Под ногой что-то хрустнуло. Я вздрогнула, испугавшись, что раздавила случайно оставленную на полу игрушку, посмотрела вниз, а сама задела матовым шаром ветку. Крепление игрушки оказалось ослабленным, и шар соскользнул. Я пыталась его поймать, но запуталась в гирляндах, едва не повалив всю елку. Шар упал и с хлопком разбился на сотню матовых искрящихся осколков.

Я с ужасом взглянула на тетю Милу. Та потрясенно смотрела на уничтоженную игрушку, и по ее щекам медленно катились слезы.

— Да я куплю тебе десять таких же! — воскликнула я, чувствуя, что все лицо горит. — Вот крепление оказалось слабым. Я хотела ее спасти…

Тетя Мила всхлипнула и утерла слезы. Я сунула ей в руку крепление, чтобы она убедилась в отсутствии злого умысла в моих действиях. Лучше бы сама повесила этот чертов шар.

Тетя Мила посмотрела и с трагическим выражением произнесла:

— Все, последняя.

— Да не переживай так, тетя, из-за какой-то игрушки! — сказала я ободряюще. — Подумаешь, какой-то шарик.

— Это мой отец, твой дед покупал, — вздохнув, пояснила тетя Мила. — Я всегда вызывалась вешать и разбивала один шарик. Он меня наказывал. Было двенадцать. Я расколотила одиннадцать, а двенадцатый убрали и больше не вешали, поэтому он уцелел. Когда я смотрела на него, то всегда вспоминала отца, но вешать не решалась. Подумала, что ты сможешь его повесить, если я проклята.

— Да не проклята ты! Что ты говоришь такое! — воскликнула я. — Игрушки были так сделаны. Слабое крепление. Чуть дернешься, и все слетает.

— Но отец-то их как-то вешал, — с сомнением сказала тетя Мила.

— Приноровился, значит, — пожала я плечами.

— Он меня так ругал! — всхлипнула тетя Мила. — Говорил, что я косорукая.

— Тетя, ты не косорукая, — уверенно сказала я, обняла ее, посмотрела на часы и спохватилась: — Мне пора.

Вызвав такси, я вернулась к Лисовским. Светлана разогрела в микроволновке большую пиццу, и они с мужем завтракали.

— Присоединяйтесь, Евгения Максимовна, позавтракайте, — предложила Светлана. — Набегались. Наверно, километра три пробежали.

— Нет, спасибо, у меня сегодня разгрузочный день, — ответила я, посмотрев на неприглядные треугольные кусочки, которые после кулинарных изысков тети Милы и едой-то назвать было нельзя.

— Ох, у вас сильная воля, а я бы не смогла удержаться, — проговорила Светлана, взяв с блюда еще кусочек. — Обожаю пиццу.

— Если вы не против, я сделаю себе кофе. — Я взяла с сушилки бокал, и так как варить молотый не хотелось, бросила пару ложек растворимого, немного сгущенки и залила все кипятком. — Знаете, Светлана Андреевна, за вашей квартирой установили наблюдение. — Приблизившись к окну, я указала на белую пятерку во дворе. — Вон, видите «жигуленок» возле котельной. В нем двое.

Светлана встала рядом, вглядываясь.

— Кто это может быть, как вы думаете?

— Милиция, кто же еще, — ответила я. — Думаю, не без подачи Земляного поставили засаду. Нам же и лучше. Если колдунья подошлет еще каких-нибудь босяков, их тут же повяжут.

Вскоре приехали два молодых парня из фирмы устанавливать сигнализацию. Молчаливые и серьезные, они быстро делали свое дело. Когда они устанавливали датчики проникновения, я следила, чтобы не оставалось слепых зон.

— Ну что? — спросил у меня Геннадий Петрович.

— Парни знают свое дело, наверно, уже тысячу таких же систем установили, — вынесла я свой вердикт.

— Гена, Станислав подъехал! — крикнула мужу Светлана.

— Иду, — отозвался Геннадий Петрович.

— Маршруты меняете? — спросила я резко, надеясь поймать Лисовского на лжи.

— Да, меняю, — со вздохом бросил Геннадий Петрович. — Скоро всю машину умотаю с этими чертовыми маршрутами.

Чуть погодя ко мне подошла Светлана.

— Сейчас мальчики закончат, и поедем с вами по магазинам. Надо все проверить.