— Извини, ничего с собой не захватила, — сказала я.

Кошка с озабоченным видом села и, казалось, задумалась, почему по свету ходят такие жмоты, что приходят в гости с пустыми руками.

Я подошла ближе. За входной дверью завозились, и кошка, услышав это, кинулась на дверь, мяукая так жалобно, будто не ела месяц. В приоткрывшуюся дверь выглянула старуха, похожая на фотографии Веретей из ее личного дела с одной разницей — левой сторны лица женщины практически не было. Вместо него ужасный сморщенный нарост, посреди которого глаз, заплывший бельмом.

— Чего надо! — рявкнула женщина, разглядев меня здоровым глазом. — Чего во двор залез?

— Я из электросети, проверяю показания электрических счетчиков, — заговорила я. — У меня есть удостоверение, если вы боитесь.

— Ничего я не боюсь, — резко ответила старуха. — Так ты баба?

— Нет, я не баба, — не согласилась я, — не баба, а молодая женщина. Мне еще и тридцати нет.

— Красивая, наверно? — с затаенной ненавистью спросила старуха.

Я задумалась, что же ответить, чтобы старуха не возненавидела меня окончательно. Ее лицо изуродовано. Это, должно быть, сводило ее с ума всю жизнь.

— Ну, не знаю, красивая я или нет, но замуж почему-то никто не берет, — с жалостью к самой себе сказала я. — Мужики-то пошли какие — то алкаш, то импотент, то вор. А недавно заболела какой-то гадостью. По телу пошли лиловые пятна. Врач сказал, от нервов.

— Милая, ты чего думаешь, только у тебя проблемы? — зло спросила Вилена. — Посмотри на меня. На хрена мне слушать твою ересь?

— Я всего лишь хотела проверить счетчик, — виновато сказала я. — Вы меня впустите?

Старуха медлила, раздумывая. Тогда я с безразличным видом бросила:

— Если не впустите, то я напишу акт, что от проверки отказались. Тогда к вам придут электрики в сопровождении милиции и отключат свет.

— Вот этого не надо, — проворчала старуха, отпихнула ногой рвавшуюся в дом кошку так, что бедное животное пролетело по воздуху несколько метров, потом, распахнув дверь шире, отступила, пропуская меня.

Я прошла внутрь. Здесь обстановка была не лучше, чем снаружи, походила на грязный притон. Разбросанные вещи, куча грязной посуды, тарелка, полная окурков. Я-то рассчитывала увидеть совсем другое — милую одинокую старушку, с которой можно поговорить по душам за чашкой чая, а на самом деле попала в дом к какому-то Франкенштейну. На ходу я придумывала новый план, как выведать у Вилены Филипповны местонахождение ее сестры. Обезображенное лицо было ужасно. — Может, сыграть на этом? — родилась у меня в голове мысль.

— Ну, чего пялишься, интеллигентка хренова. Не прибрано у меня! — рыкнула старуха. — Смотри счетчик и уматывай!

— Это ваше? — я сунула старухе в руки содержимое почтового ящика. — Показывайте, где счетчик.

Вилена Филипповна, даже не взглянув, что я ей дала, заковыляла вперед и, указав в угол гостиной под потолок, буркнула: — Вона он. Бери стул, лезь и смотри.

Строго следуя инструкциям тиранши, я подобралась к счетчику. Прибор учета был совершенно новенький. Кабель недавно подводили, и на стене виднелся след от его прошлого местоположения. Взгляд упал на цифры. Всего сто шестьдесят четыре киловатта. Мне вспомнились три квитанции. Как раз расход за три месяца, следовательно, счетчик установили где-то в конце сентября — начале октября.

— Ты долго там будешь копаться? Чего, замерзла, что ли? — окликнула меня Вилена Филипповна, прохаживаясь за спиной. — Что нашла-то?

— Нет, ничего. А когда в последний раз была проверка счетчика? — спросила я, изображая крупного специалиста. — В этом году проверяли?

Старуха долго не отвечала, потом резко гаркнула недовольным голосом:

— Не помню я! По-моему, в этом году не проверяли.

— Ясненько. Что ж, все понятно, — сказала я вслух, а про себя подумала: «Странно, не такая уж она старая, чтобы забыть замену счетчика три месяца назад. Для одинокой старухи это должно было стать целым событием».

Спустившись со стула, я открыла папку, в которой лежали распечатанные на принтере акты проверки приборов учета, и стала заполнять верхний. Старуха молча наблюдала за мной единственным глазом, переминаясь с ноги на ногу. Я решила, что самое время претворять мой план в жизнь, и заговорила:

— Вот вы говорите, что у вас проблем хватает, а меня вот предала родная сестра. Что может быть страшнее?

Здоровая половина лица старухи задергалась. Я попала в яблочко.

— И как же она тебя предала? — ехидно спросила Вилена, прищурив глаз.

— Да нам от матери досталась квартира. А она со своим хахалем подделали документы, продали ее и денежки захапали, — пожаловалась я. — Представляете? Я сразу к сестре, а хахаль говорит, мол, иди отсюда, или башку оторву.

— Не надо просто быть лохушкой, — процедила сквозь зубы старуха, давай заканчивай и выметайся. Я не намерена с тобой тут язык чесать.

«Что же делать? — подумала я. — Ее ничем не проймешь».

Между тем не давала покоя мысль о счетчике. Она забыла, что его устанавливали. Почему? Для проверки памяти Вилены Филипповны я, записывая дату на бланке, пробормотала: