– Покомфортнее? – Пироман выразительно огляделся.

– А что? – поддержал Ганца Таффи. – Вон там, видите, деревья чуть свободнее стоят. Кустарник притопчем, из веток костерок запалим… очень даже хорошо будет.

Поскольку другого разумного варианта все равно не было – не возвращаться же, в самом деле, обратно на опушку – все дружно взялись за дело. Пока Арра и Ганц занимались лошадьми, магистры расчистили небольшой участок для лагеря, а Пироман, наломав веток с высохшего кустарника, развел костер, окружив его аккуратным земляным валом.

Когда расселись вокруг огня и начали жевать пироги – корзина, из которой их доставала Арра, казалась поистине бездонной – на крохотной рукотворной полянке стало почти уютно. Но лес, мрачный и пугающий, был совсем рядом.

– Неправильно здесь… – Арра посмотрела в темноту и поежилась. – И звезд не видно и тихо… хоть бы зверушка, какая пробежала.

– Звезд не видно, потому что деревья небо заслоняют, – объяснил, наименее склонный к душевным волнениям, Таффи. – А зверушки спят. Ночь ведь.

– Вот и неправильно! Ночью зверушки должны не спать, а охотится!

– О чем ты говоришь, птичка! – Ганца передернуло. – Вот чего мне сейчас меньше всего хочется, так это чтобы сейчас из-за дерева выскочила зверушка, и начала на меня охотится!

– Но я же не таких имею в виду, не медведей каких-нибудь. А что-нибудь мелкое, пушистое… суслик там, или зайчик… да хоть бы муравьи были, и то веселее!

– Да уж, если лечь спать рядом с муравейником, то веселья будет… – согласился Пироман настолько мрачно, что это сразу наводило на мысль о его собственном печальном опыте. – Обхохочешься.

– Насчет муравьев, это ты, Арра, погорячилась, – поддержал его Джузеппе. – Нет их поблизости, и хорошо.

– А вот зайчик бы вовсе не помешал, – вздохнул Ганц. – Пироги у нянюшки Матильды, конечно, вкуснейшие, но свежая зайчатинка…

С какой-то невидимой ветки, совсем рядом, с возмущенным громким писком сорвалась синичка и, трепеща крылышками, замерла в воздухе, почти над костром.

– Смотри-ка, а птички, оказывается, здесь есть, – немного удивленно заметил Джузеппе. – Да какие скандальные… – и тут же повернулся к Ганцу, строго нахмурил брови: – А ты не забывай, пожалуйста, мы сюда не охотится приехали.

Синичка замолчала, сделала круг над костром, словно вглядываясь в лица людей (по крайне мере Арре именно так и показалось), потом взмыла вверх и исчезла в ночном небе.

– По-моему, ей не понравились твои разговоры, Ганц, – заметила девушка.

– Ты еще скажи, что она полетела начальству докладывать, – отмахнулся он. – Хотя выглядело это действительно…

Джузеппе встал на ноги и, подняв голову вверх, заговорил громко и выразительно:

– Уважаемый лес и его жители! Извините нашего товарища за неудачную шутку! Мы вовсе не собираемся ни на кого охотится, и вообще, постараемся причинить как можно меньше беспокойства! Нам нужно всего лишь найти троих людей, которые украли наше имущество.

– Эй, магистр, что с тобой? – изумился Ганц. – Ты, часом, не заболел?

Джузеппе посмотрел на него, на остальных товарищей, выглядевших не менее встревоженно, пожал плечами и сел.

– Я просто сформулировал наши намерения, – буркнул он. – На всякий случай.

– И для кого ты это сделал? – со сдержанным любопытством спросил Торстен. – Мы, вроде бы, и так в курсе, а больше здесь никого нет.

– Откуда ты знаешь? Может, вон под той елкой кто-нибудь прячется. И именно ему, наши планы очень интересны.

Маленький лисенок, выкопавший ямку именно под той елкой, на которую указал магистр, тихонько хихикнул. Притаившийся рядом с ним зайчонок дернул ушами и укоризненно скосил глаза.

– Прекрати шуметь, Сольди, – еле слышно выдохнул он.

– Да ладно тебе, Тильзик, они все равно нас не услышат. Чур, я к бургомистру побегу!

– А я?!

– А ты пауков собери. Картинку помнишь?

Теперь хихикнул зайчонок. И тут же зажал лапкой ротик, приподнялся испуганно, посмотрел в сторону костра. Люди продолжали разговаривать. Ни один не оглянулся в сторону подозрительного звука.

– Ладно, – согласился он, – ты к бургомистру. А я здесь займусь.

Лисенок бесшумно попятился, ползком добрался до густых кустов, нырнул под переплетающиеся ветви и побежал. Зайчонок, тем временем, коротко и мягко пробарабанил лапками по стволу ели. Тут же сверху спустилась паутинка, и перед его носом закачался здоровенный паук.

– Зови своих, – шепнул зайчонок. – Начинаем!

А путешественники закончили ужинать и готовились ко сну. Джузеппе и Ганц уже лежали, укрывшись одеялами; Арра старательно взбивала свою куртку, мастеря из нее подушку; Таффи, которому перед сном пришла фантазия причесаться, шарил по своим многочисленным карманам в поисках расчески – единственного предмета у которого, почему-то, не было своего, строго определенного места. Только Пироман, тихо сидел у самого костра, мечтательно глядя в огонь и подбрасывая мелкие сухие веточки.