— КСИР?

Рори сделал радио потише.

— Армия Ирана — Корпус Стражей Исламской революции. Смесь коммунистической парии, КГБ и мафии. Если бы у «Halliburton» [20] был ребёнок от Гестапо, — это и были бы Стражи.

— Они настолько хороши? Могли они всё устроить? — спросил я. Может, это была лишь уловка, попытка заявить ответственность за действия, куда выше их способностей. И тогда весь мир будет смотреть на Средний Восток, не замечая настоящих преступников.

Рори засмеялся.

— Командующий киберподразделением Рафаль — настоящий эксперт в своём деле.

Он задумчиво поднял глаза к потолку.

— Важно понять вот что: США не способны соперничать с другими странами в кибервойне. У нас господствует иное мышление: превзойти врага в численности, как солдат, так и техники, но в киберпространстве нам нечего противопоставить.

— Но Интернет — наше изобретение, разве нет?

— Да, но мы не контролируем его. Армия может потратить десять миллиардов на какую-нибудь супертехнологию, но чтобы её сломать, достаточно одного умника с ноутбуком из «Best Buy».

— Так, значит, иранцы?

— Они уже изменили правила игры, когда в конце две тысячи двенадцатого напали на мирные цели — их вирус «Shamoon» уничтожил данные на пятидесяти тысячах компьютеров в «Saudi Aramco» — так что, этот случай не отличается от прочих их действий, тем более, что у них есть повод — прошлое нападение США, — По-твоему, это их оправдывает? — скептически спросил Чак.

— Конечно, нет. Но это объясняет многое. Что здесь гораздо важнее — то, что кто-то наконец-то признался. Возможно, это поможет разобраться в происходящем.

— Вот, что значит, кибервойна, — тихо сказал я. — Грязь, вонь, болезни, карантин…

Рори молча кивнул. Он выглядел ужасно худым и слабым. Он уже пару недель почти ничего не ел, изо всех сил пытаясь придерживаться веганской диеты. Я не мог поверить, что это он выдал нас Полу, будто у него был какой-то скрытый мотив.

— Можете снова включить радио? — из того конца коридора послышался голос Ричарда. — Ваше мнение, безусловно, очень интересно, но я хотел бы узнать, что происходит в реальности.

Рори потянулся к радио на книжной стойке, чтобы сделать громче, а я направился к центру коридора. Женщина с дочкой вышли куда-то, а её сын — года четыре, не больше — остался один на диване и играл с пожарной машиной Люка. Я до сих пор с ним не разговаривал.

— Как у тебя дела? — мягко спросил я.

Он с вызовом посмотрел мне в глаза.

— Мама сказала, не разговаривать с незнакомыми.

— Но мы же… — начал было я, но улыбнулся, покачав головой, и протянул ему руку. — Я Майк.

Он оценивающе посмотрел на руку. Кожа на его лице шелушилась, а одежда была размера на два больше — выглядел он, словно уличный беспризорник. Под глазами синели тёмные круги от недосыпа. Он наклонился вперёд и пожал мне руку.

— Я Рики. Приятно познакомиться.

— Взаимно, — рассмеялся я.

Я услышал позади радио:

— Военные силы США рассматривают ведение борьбы по трём фронтам — сценарий, который по-прежнему ни разу не был испробован…

— Мой отец — морпех, он сражается на войне, — уверенно заявил Рики. — Я тоже стану морпехом.

— Правда?

Он кивнул и продолжил возиться с пожарным грузовиком. Дверь на лестницу открылась, и в коридор вернулась его мать с сестрой на руках.

— Всё в порядке? — спросила она, увидев меня рядом с Риком.

— Всё замечательно, миссис Стронг. Мы просто болтали.

Она улыбнулась.

— Ну, надеюсь, он себя хорошо вёл.

— Он верен своей фамилии — сильный парень, — пошутил я и взъерошил его волосы. — Весь в отца.

Улыбка на её лице испарилась.

— Надеюсь, что нет.

Я сказал что-то лишнее. Мы смотрели друг на друга в неловкой тишине.

Но тут мне пришло сообщение — сержант Уильямс хотел узнать, как у нас дела. Я кивнул миссис Стронг на прощание и сбежал в наш конец коридора, набирая на ходу ответ. Может, у Уильямса появится идея, как выбраться из города.

Я надел цифровые очки и заморгал, глядя в темноту перед собой. Без очков ночного видения я не видел ничего, не раздавалось ни звука. Я словно утратил связь с реальностью и смотрел в одиночестве в бездну — крохотная песчинка, плавающая в безжизненной вселенной. Сперва разум отшатнулся из страха, но затем успокоился.