— Выгодней, — тихо повторил Чак, растягивая слово.

Рори кивнул.

— И нам, строго говоря, нечем оправдаться. Мы жалуемся на китайцев и иранцев, но сами же первыми испытали на них кибероружие — «Stuxnet» и «Flame». И беда в том, что все эти наши шпионские программы в итоге используют против нас.

Мне на ум пришло близкое к теме изречение.

— Если используешь в битве огонь, сначала защити от него собственную армию.

— Сунь-цзы? — спросил Рори.

Я кивнул и подумал: «Всё новое — хорошо забытое старое».

— Ну что ж, — слабо рассмеялся Рори, — значит, нам следовало быть осторожней — в Интернете достаточно одной искры, чтобы спалить Америку дотла.

Никто не оценил его остроумие.

— У тебя есть что-нибудь поесть?

Я испугался и едва не уронил ведро со снегом, который тянул наверх. Я узнал голос — это жена Ричарда, Сара — но обернувшись, я снова вздрогнул в испуге. Голос был Сары, но женщина, стоявшая передо мной…

В полумраке лестничной клетке на меня в отчаянии смотрели глубоко запавшие глаза. Она наклонилась и поправила грязное вытертое одеяло на плечах, и я увидел редкие седые корни волос, среди которых было множество яиц вшей.

Она бросила затравленный взгляд назад, повернулась ко мне и попыталась изогнуть потрескавшиеся губы в улыбке. Пожелтевшие зубы покрывал чёрный налёт. Тонкой рукой, которая могла бы принадлежать скелету, она коснулась красного раздражения на лице. Её кожа была тонкой, словно пергамент, и, наверное, сходила слоями каждый раз, когда она тёрла щёку.

— Пожалуйста, Майкл, — прошептала она.

— Да не вопрос, — в ужасе пробормотал я и привязал верёвку к перилам. У меня в кармане лежал кусочек сыра для Люка, но я отдал его Саре, и она с жадностью сунула его в рот, кивнула и поблагодарила меня.

— САРА!

Она сжалась, словно паршивый пёс. В дверях появился Ричард, и она отшатнулась от него, прижавшись к перилам.

— Идём, Сара, ты же знаешь, ты плохо себя чувствуешь, — приказал он ей и, не обращая на меня внимания, попытался взять её за руку.

Она отдёрнула худую трясущуюся руку, которую покрывали тёмные синяки.

— Я не хочу.

Ричард отвёл от неё взгляд и повернулся ко мне с белоснежной улыбкой на лице. На нём был тёплый шерстяной свитер и мешковатые штаны. Гладко выбритое лицо светилось здоровьем.

— Всё никак не поправится, — объяснил он, пожимая плечами.

Он снова потянулся к ней и схватил за одеяло. Она захныкала, но он обхватил её руками и поднял. Затем опять повернулся ко мне.

— Может, занесёшь немного воды в наш конец, когда здесь закончишь?

У меня язык отнялся, и он ушёл, не дожидаясь ответа.

— Что тут было?

Снизу появился Чак с пятнадцатилитровой канистрой дизеля в правой руке.

— Сара хотела попросить еды.

— Она не одинока, — усмехнулся Чак. Он помахал перед собой канистрой. — Ещё парочка, и, думаю, хватит.

— Она очень больна, — сказал я, не отводя глаз от пустого входа в коридор.

— А среди нас есть здоровые? — парировал Чак, с грохотом поднимаясь по лестнице. — Ты видел, что они едят?

Некоторые из беженцев в коридоре стали ловить крыс на первом этаже. Ирина показала им, как сделать приманку со снотворным или отравой, и они оставляли их в кучах мусора — крысы были такими быстрыми и агрессивными, что поймать их голыми руками было невозможно. Но вместе с крысиным мясом, люди ели и отраву, на которую их ловили. В углу одного из туалетов я нашёл груду обглоданных крысиных скелетов.

В коридоре хлопнула дверь. Видимо, Ричарда.

— Ты давно к ним заходил?

Чак посмотрел на меня и остановился, опустив контейнер на ступеньку.

— Ты что-то совсем неважно выглядишь.

Да, я плохо себя чувствовал, но опять же, здоровых среди нас не было. Вдруг лестница покачнулась у меня перед глазами, и я схватился за поручень, чтобы не упасть.

— Эй, ты в порядке?

Я глубоко вздохнул и кивнул.

— Да, только подниму и отнесу снег в бочку, и пойду прилягу.

Чак пристально посмотрел на меня.

— Знаешь что, не тяни, иди приляг и поешь что-нибудь, ладно?

Этим утром мы пожарили часть курицы. От одной только мысли о ней рот заполнила слюна, а желудок болезненно сжался. Мы пытались скрыть, что мы готовим, и жарили её над маленькой пропановой горелкой в углу спальни Чака, но я был убеждён, что стены не могли задержать запах.