Паж вынул струну, резко растянул в стороны, и звук, похожий на щелчок по клавиатуре, заставил девушку вздрогнуть. Всё замерло, шум пропал, а герцог с Лутели остались в неподвижной позе с удивленными глазами.

– Здесь время не меняется, только замирает. А у вас оно пластично.

– Здорово! А как вернуться? – Лена, не задумываясь над сказанным, восхищенно осматривала зал.

– Снова щелкнуть… а чтобы от вас – дважды, только…

– Так просто! – перебила девушка.

Позы людей, самые обычные в движении, казались сейчас очень забавными: кто-то начал поднимать руку и чуть приоткрыл рот, только собираясь крикнуть, а кто-то, хлопая, оставил ладони на полпути, но, моргнув при этом, так и остался с закрытыми глазами. Женщина рядом – жмурилась как от солнца. Другая, видимо, начиная улыбаться, опустила уголки рта, придав лицу грустное выражение.

«Как смешно!» – подумала Лена и увидела протянутую руку пажа в сторону зала.

– Картины, статуи и полотна в их домах – тоже мемы. Просто объемные изображения. На стенах развешена пустота. Она заполняет жизнь людей-мемов и не добавляет доброты. Плата тщеславию. Слепой говорил любимую фразу герцога: «Идолы и мифы в каждый дом!» – Мальчик снова начал говорить как взрослый. – И те, и другие – нарасхват.

Такая перемена удивила спутницу и даже немного расстроила. Ей не хотелось терять «прежнего» Жи Пи.

– А он, Слепой, откуда всё знает? – грустно спросила она.

– Ему рассказывает водопад, – не смутившись, ответил паж и, как ни в чем не бывало, продолжил: – Можно подвесить густой лес, развести костер. Или рассадить знакомых, которые далеко-далеко от тебя, и поговорить. Можно и потрогать… Даже заменить любимую ее изображением. Слепой называл их злыми смайликами… И люди стали обмениваться ими, потому что не могут встретить настоящих… и мемы давно захватили всё. – Он помолчал. – А разве ты не замечала? Сегодня твоя подруга улыбается, завтра злится, а потом – заискивает или сердится. Но никогда не бывает искренней. Ты просто беседуешь с мемом. Они коварны, хитры и злопамятны. Прячут свои мысли и планы, но, если щелкнуть трижды, их не скрыть. – Мальчик посмотрел на струну.

– А зачем они оставили тебе ее, если ты можешь про них всё узнать?

– Первая всегда моя. Моя попытка. И забрать нельзя, только отдать… Герцог надеется на это.

– А почему надеется?

Маленький спутник снова пожал плечами.

– Наверное, предложат что-нибудь взамен… – отстранение глядя в сторону он произнес: – А можно сходить на охоту. Помахать настоящим мечом, сражаясь со злодеями-мемами, которыми подменили настоящих… тех, что рядом. Устать, наконец. Не отличишь. Но люди рады… они хотят бороться с тенями – это безопасно. Так постепенно и наполняют ими жизнь. Первый шаг в парафиновый рай…

– Он тяжелый?

– Кто?

– Меч… раз устанешь?

Жи Пи опять пожал плечами.

– Лучше устать от смайликов. А меч – выбирай из опций. Любимое занятие герцога. Только и он обманывает себя – меч у него тоже подвешенный.

– Но себя же обманывать можно… так говорит Его Светлость. Можно ведь?

– Он подменил слово – невозможно. Невозможно себя обмануть. Как ни старайся.

Но Лена уже думала о другом.

– Ой! – вдруг она хлопнула в ладоши. – А если я посажу за стол Полинку, и она будет говорить со мной как настоящая? Как узнать, правду ли говорит?

– Трижды, трижды. А вдруг ее подменят.

– Кто?

– Хотя бы герцог или кто-нибудь из помощников. Я же говорил… – знакомых можно подменить… ты никогда не знаешь, кто сидит напротив – друг или мем? Он может выведать, что ты думаешь. Так герцог раскусил Лутели.

– Лутели?

– Ну, да. И разделил после этого.

– А как люди превращаются в мемов?

– Сначала стараются забыть о плохом. Мимо чего прошли или сделали сами когда-нибудь… Очень… стараются. И это удается. Память уходит… но всегда вместе с совестью. Потом встречают таких же, вздыхают с облегчением, что не одиноки. Затем отдаляются даже от близких, если те живут по-другому. И близость уже мнимая. Человек превращается в фантом и продолжает жить… все еще улыбаясь, раскланиваясь и здороваясь. Но улыбка и поклоны неискренни – они превращаются в ритуал, в обязанность, как и все поступки. Человек забывает, кем родила его мама, для чего. Кем был пусть вот столечко, – мальчик собрал три пальца вместе, – пусть чуть-чуть, но был, в своей жизни. Эти минуты, дни правды уходят в прошлое, а ритуальные поступки превращаются в ритуальные услуги… Так постепенно люди умирают. Спеша по делам, которые выдумали, покупая ценности, в которых никакой цены нет – она тоже выдумана, и уча детей умирать так же.

– Господи, Жи Пи! Что ты такое говоришь! – возмутилась Лена. – Моя мама и папа живут вовсе не так! И вовсе не умирают! А бабушка! И я обязательно стану такой же!

– Я не говорил о твоих родителях. Ведь я не знаю их, – паж улыбнулся. – Раз не умирают… значит, они другие. А как же иначе?

– Но я вообще не видела таких! Кто-то иногда грустит или огорчен… я тоже, когда получаю плохую отметку… и Полина, и Андрейка. Ой! – она положила ладошку на лоб. – Где же они сейчас? – но тут же, придя в себя и понимая бессмысленность вопроса, с раздражением заключила: – Но потом всё налаживается… приходят дни рождения, праздники. Знаешь, какие пироги печет мама на праздники?! Да и просто по выходным! Наверное, Слепой давно не был там… у нас.

– Наверное, – согласился Жи Пи, – раз ты так говоришь. Может, они однажды замерли? И потому изменились?

– Замерли? Как это? – снова посмотрев на зал, спросила Лена.

– От удивления. Все спешат в одну сторону, но вдруг появляются идущие навстречу. Просто прохожие – у них другие лица. И человек начинает озираться.

– Озираться?

– Так говорит Слепой. Человек видит, что рядом бегут не люди… а мемы. И сам вот-вот превратится в смайлик, которому все уже кажутся нормальными, как и он сам. И так же будет ходить, спать или просто говорить неправду. Привыкнет, потеряет личность. Но живые всегда почему-то идут навстречу. Их можно узнать по протянутым рукам. Вот так, – Жи Пи протянул ладони к девушке. – Но бегущие останавливаются всё реже. – На лице выступила горечь.