— Я пошлю вам утешителя — дух истины. Он будет вести вас.

— Скорей пошли его нам, — воскликнул Иоанн, — чтобы мы не заблудились и не потеряли тебя, рабби!

— С ним будет то же — с этим духом истины, о котором ты говоришь, — его тоже распнут, — упрямо покачал головой Иаков. — Неужели ты не понимаешь, рабби, что дух будут распинать всегда, покуда жив человек! Но это неважно. От него всегда что-то останется, и нам этого хватит.

— Но мне этого не хватит! — в отчаянии воскликнул Иисус.

Даже Иаков смутился, услышав этот горький крик, и, приблизившись, взял учителя за руку.

— Да, тебе недостаточно этого. Потому ты и будешь распят. Прости меня, что я перечил тебе.

— Так пусть же дух во веки вечные распинается на этой земле, коли на то воля Божия, — промолвил учитель, опуская руку на упрямую голову Иакова, — и да будет благословен тогда крест! Пусть же мы несем его с любовью, терпением и верой. В один прекрасный день он обернется крыльями у нас за спиной.

Ему никто не ответил. Луна стояла высоко в небе, и ее мертвенный свет разливался по всему столу. Иисус скрестил руки.

— Закончены труды сегодняшнего дня. Я сделал то, что должен был сделать, и сказал то, что должен был сказать. Я выполнил свой долг и теперь жду, — он кивнул Иуде. Тот поднялся, затянул потуже свой кожаный пояс и взял изогнутый посох. Прощаясь, Иисус махнул ему рукой. — Сегодня мы будем молиться под оливами Гефсимана, за долиной Кедрона. Иуда, брат мой, ступай с Божьим благословением и да будет Бог с тобой!

Иуда хотел что-то сказать, но передумал. Дверь была открыта, и он стремглав выбежал из комнаты — его тяжелые шаги загремели по каменным ступеням.

— Куда он? — спросил Петр, почувствовав неладное. Он начал подниматься, чтобы последовать за Иудой, но Иисус остановил его.

— Петр, колесо Господа уже пришло в движение. Не вставай на его пути.

Внезапно подул ветер, пламя в семисвечниках затрепетало, еще порыв, и огонь погас. Луна висела прямо над окном в крыше и, казалось, хотела войти в комнату. Испуганный Нафанаил склонился к приятелю.

— Это не ветер, Филипп. Это кто-то вошел. О, Господи! А вдруг это демон смерти?

— А нам какое дело, даже если и он? — спросил пастух. — Он не за нами, — и Филипп хлопнул приятеля по спине со словами: — Большим кораблям большое плавание. Слава Тебе, Господи, мы всего лишь утлые лодчонки — скорлупки от грецких орехов.

Лунный свет затапливал бледное лицо Иисуса — лишь черные глаза горели на нем. Иоанн в испуге поднес руку к нему, чтобы проверить, здесь ли он еще.

— Иисус, где ты? — пробормотал он.

— Я еще не ушел, Иоанн, — откликнулся Иисус. — Я просто вспомнил, что мне однажды сказал отшельник на горе Кармил: «Я погряз в пяти корытах своей плоти, как свинья». — «Как же ты спасся, отец? — спросил его я. — Тебе пришлось много бороться?» — «Вовсе нет, — ответил он мне. — Однажды утром я увидел над собой цветущее миндальное дерево и спасся». Так и я сейчас представил себе смерть, милый Иоанн, как цветущее миндальное дерево. Идемте, — промолвил он, поднимаясь. — Час настал.

Ученики в глубокой задумчивости последовали за ним.

— Давай сбежим, — прошептал Нафанаил своему другу. — Я чувствую — нас ждет беда.

— Мне тоже пришло это в голову, — также шепотом ответил Филипп, — только давай прихватим Фому.

Они огляделись в его поисках, но тот уже исчез в темных улицах, и друзья последовали за всеми. Однако как только компания достигла Кедрона, они замедлили шаги и, дождавшись, когда все отошли на приличное расстояние, пустились наутек.

Вместе с оставшимися учениками Иисус пересек долину и двинулся по тропинке к Гефсиманскому саду. Сколько ночей он провел под этими оливами, размышляя о милости Божьей и несовершенстве человеческом!

Наконец они остановились. Сытых учеников одолевал сон. Они расчистили землю от камней и приготовились ложиться.

— Троих нет, — заметил учитель, оглядывая учеников. — Что с ними случилось?

— Они ушли, — гневно ответил Андрей.

— Не осуждай их, Андрей, — улыбнулся Иисус. — Вот увидишь; придет день, и они вернутся в терновых венцах, а выше этих неувядающих венцов нет ничего… — Голова у него закружилась, и он был вынужден прислониться к стволу оливы.

Ученики уже легли. Вместо подушек они приспособили охапки сорванной травы и удобно устроились.

— Рабби, иди сюда, ложись с нами, — зевнул Петр. — Андрей посторожит нас.

Иисус отошел от дерева.

— Петр, Иаков, Иоанн, подойдите ко мне, — голос его был полон страдания, но звучал твердо.

Петр сделал вид, что не слышит, растянулся на земле и снова зевнул, но сыновья Зеведея взяли его за руки и подняли.

— Пошли! Тебе не стыдно?

— Кто знает, что будет, — встрепенулся Петр. — Дай мне свой нож, Андрей, — подошел он к брату, после чего двинулся вслед за учителем.