— Да с чего ты взял, что он наглый? Что он такого тебе сказал?

— Общее впечатление, — расплывчато пояснил Ферранте. — Вроде бы ничего такого и не сказал, но наглость из него так и прет. Вот так и хочется его вызвать и поставить на надлежащее место.

К сожалению, Винченцо никак не мог рассказать другу о том, кем же в действительности является его ординарец, так как Энрике совершенно не умел хранить секреты в нетрезвом виде, в котором он находился по меньшей мере пару раз в неделю. Все, что становилось известным ему, быстро становилось достоянием общественности. Так что капитан Санторо только еще раз напомнил другу, что в случае чего тому придется иметь дело в первую очередь с ним, а уже потом с Франческо или, что более вероятно, с больничной койкой.

При выходе со стрельбища друзья встретили Изабеллу. Когда капитан Санторо упомянул о болезни ординарца, которая не позволит ему присутствовать на поэтическом турнире, дочь капитана воскликнула:

— Но ведь это же ужасно! Мало того, что бедный Франческо заболел, так он еще вынужден будет пропустить такое развлечение, которое хоть немного скрасит ему тяготы армейской службы. Я думаю, что мы должны войти в его положение и провести турнир у вас дома, капитан Санторо.

— Думаю, что моему ординарцу сейчас не до развлекательных мероприятий, — попытался возразить ей Винченцо.

— Это его хоть немного отвлечет, — не согласилась Изабелла. — И не возражайте мне, капитан Санторо, турнир проводим у вас. Капитан Ферранте тоже согласен.

— Вот это я и имел в виду, говоря о наглости твоего ординарца, — грустно сказал Ферранте другу после ухода дочери полковника. — Вот, вроде, он и не сказал ничего, более того, его здесь даже не было, а так хочется убить…

Винченцо покосился на друга и понял, что теперь придется следить еще и за тем, как бы тот не полез в драку с Франческой. Все-таки девушка и так очень хорошенькая и в дополнительных украшениях не нуждается, тем более, что шрамы украшают исключительно мужчин.

А в это самое время родители «хорошенькой девушки» как раз обсуждали новости, доставленные им графом Санторо.

— Мне не нравится такая ситуация, — твердо сказала мать Франчески. — Девушке ее возраста совершенно неприлично жить в одном доме с двумя неженатыми мужчинами. Это нанесет непоправимый урон ее репутации.

— Больше навредить ее репутации, чем она уже сделала сама, просто невозможно, — возразил граф Сангинетти. — Сбежала из дома, разгуливает в мужской одежде. Странно, что она еще на дуэль никого не вызвала.

— Это все воспитание твоей покойной матери. Я ведь неоднократно требовала оградить наших детей от ее влияния. А она заставляла учителей фехтования заниматься не только с Беннардо, но и с Франческой.

— Обсуждение этого вопроса не имеет никакого смысла в данный момент, — холодно сказал Доменико. — Сейчас мы должны решить, оставить ли дочь в Алерпо на некоторое время, чтобы она успела привыкнуть к жениху, к которому, по словам Санторо, она уже относится с некоторым расположением. Или же настоять на немедленной свадьбе. Мне кажется первый вариант более разумным — Франческа вполне может влюбиться в юношу, и тогда на свадьбе мы не будем бояться скандала с ее стороны.

— Но может и не влюбиться. Все же его брат убил нашего Беннардо. Не думаю, что она когда-нибудь это забудет.

— Даже просто симпатия к жениху уже заставит ее вести себя более сдержанно.

— Если бы можно было все вернуть назад, — с тоской в голосе сказала Тереза, — я никогда бы не согласилась на этот брак. Бедная девочка, на что мы ее толкаем!

— Франческа с самого раннего детства знала, что выйдет замуж по решению семьи, и была к этому готова, — возразил Доменико. — Прекратить вражду между нашими семействами надо было давно, тем более, что все нападения в последние годы были только с нашей стороны. И, Тереза, разве ты забыла, брак нашей дочери с представителем семьи Санторо был предложен…

— Не надо об этом, пожалуйста, — дрогнувшим голосом сказала мать девушки. — Наверно, ты прав — будет лучше, если наша дочь хоть немного привыкнет к своему будущему мужу до свадьбы.

Когда вся компания засела в гостиной капитана Санторо, пришлось Франческе брать себя в руки, принимать вертикальное положение и слушать Роберто, которому выпало представлять свое творение первому, и он с демоническим выражением на лице декламировал:

— Гениально, — захлопала в ладоши Изабелла. — Так свежо, так ново, так оригинально. Я просто в восторге. Никогда не слышала ничего подобного. Франческо, вы мне непременно должны это переписать на отдельный лист.