Шрифт:
— Вот здорово! А можно, я сяду рядом с тобой?
— Конечно.
— Вечером вы привезете Томми обратно, господин Голланд?
— Да, — ответил я.
Томми важно шествовал рядом со мной по дому.
Как раз началась перемена, и дети толпились в коридорах.
— Привет, Томми, — окликнула его маленькая девочка.
Томми остановился и познакомил нас:
— Это Микки, а это мой дядя Пауль. Мы с ним поедем на машине в Вену.
— Ух ты! А можно посмотреть, как вы будете выезжать?
— Ясное дело! — великодушно разрешил Томми.
В машине он долго молчал и восторженно смотрел в окно. У него были красивые руки с тонкими запястьями. «Приятный ребенок», — подумал я.
В эти дни я чувствовал себя человеком, перед которым уже брезжит скорый отпуск. Каждый час приближал тот день, когда все будет позади. Каждый час приближал меня к Сибилле.
В деревне я остановился у магазина:
— Купим тебе шоколадку.
— Ну, не знаю… — заколебался Томми.
— В чем дело? Ты не любишь шоколад?
— Люблю… Но, если мама спросит, скажи ей, что я у тебя не выпрашивал!
Он был хорошо воспитанный, славный мальчик. Когда мы поехали дальше, он с самозабвением принялся за свой шоколад:
— Молочный с орехами — самый вкусный на свете!
— Да, помнится. — Я потягивал черную сигару и чувствовал себя прекрасно. — Ты радуешься встрече с мамой?
— Конечно, очень! А ты давно ее знаешь?
— Не слишком.
— Ты женишься на ней?
— Твоя мама уже замужем.
— Нет.
— Да, Томми, да! Она сама мне об этом сказала. Твой отец живет в Париже.
Его лицо помрачнело:
— Это тебе тоже сказала мама?
— Да, Томми.
— А еще она тебе сказала, что он крупный архитектор?
— Да…
— И что они были счастливы?
— Да…
— И что он нам всегда присылает деньги?
— И это тоже…
— Все это враки!
— Что?
— Она всегда это рассказывает. Я думаю, ей просто стыдно. Но я знаю правду! Знаю, как все было на самом деле, когда отец еще жил с нами. Скандалы, одни скандалы! И никаких денег!
Его маленькое личико подергивалось, он даже забыл о шоколаде:
— Крупный архитектор! В интернате мне ребята показали фотографию из одного журнала. На ней был мой отец и эта актриса, с которой он изменяет маме!
— Ты видел фотографию?
— Да. Я даже вырвал ее. Она лежит в моей коробке с игрушками под кроватью. Мой отец — самый подлый человек на свете! Я больше никогда не хочу его видеть! Никогда!
— А что ты будешь делать, если вдруг его встретишь?
— Я отвернусь.
— А если он заговорит с тобой?
— Тогда я плюну в него!
Я подумал: как сильно, должно быть, этот мальчишка тоскует по отцу, если так говорит о нем.
— Смотри-ка, ты сейчас уронишь шоколадку.
Он машинально откусил дольку.
— И денег он не присылает. С тех пор как он уехал, мы больше не получаем от него денег. Поэтому мама и работает.
— Я этого не знал.
— Еще бы! А как бы мы тогда платили за интернат, а?
— Действительно.
— Когда приедем, не говори, что мы болтали об этом. А то она расстроится.
— Ни слова не скажу.
— Спасибо. — Он посмотрел на педаль газа, на мой правый ботинок и пробурчал: — Постоянный спутник…
— Что значит, «постоянный спутник»?
— Это было написано под фотографией. «Французская актриса Рамона Леблан и ее постоянный спутник, австрийский архитектор Клеменс Венд»!
Он сильно страдал, я видел это. Он сжал зубы, стряхнул со лба завиток и добавил:
— Постоянный спутник — вот кто такой мой отец.
4
Мужчины бросают женщин, женщины обманывают мужчин. Кажется, нормальные взаимоотношения полов стремительно приходят в упадок. Что тут еще говорить! Возможно, виной тому великие открытия двадцатого века, смена картины мира в физике и в политике, которая теперь уже вторглась и в частную жизнь отдельного человека. Мужчины изменяют мир. У них свои, мужские интересы. Женщины им больше не интересны. Кроме того, их слишком много, женщин. Они — не проблема, их так же легко найти, как и бросить. Вот структура урановой оболочки водородной бомбы — это проблема. Суэцкий канал — проблема. А сосуществование, женщины — нет. Их можно взять, можно оставить.