карлик ободряющим тоном.

Его слова не сразу проникли в моё сознание, которое полностью отдалось во власть

изумрудного сиянья, рисующего картину прошлого своим таинственным цветом. Когда мне

было четырнадцать, я перекрасила волосы в зелёный цвет. Причиной тому стала новая

московская школа, куда мы с братом перешли, когда наша семья переехала из Подмосковья в

столицу. Решение Андрея учиться в математическом классе было удачным – он попал в

самый дружный класс школы. В моём же классе правила группа наглых спортсменов и

пафосных девушек, которые никогда не делали ошибок в таких словах, как “Ботокс” и “прет-

а-порте”. Я перешла им дорогу в первый учебный день, когда заступилась за изгоя класса –

молчаливую замкнутую девочку в очках с толстыми стёклами и тоненькой косичкой. Мне не

удалось подружиться с ней – она была совсем забита и сторонилась всех окружающих. У неё

были трудности с речью, и часто случались приступы эпилепсии – этого было достаточно

для постоянных издевательств и насмешек одноклассников. В сущности, для этого была

лишь одна причина - они боялись её. Толпе трудно понять и смириться с тем, что кто-то

может быть другим, ведь странный человек кажется опасным, его поступки сложнее

предугадать, руководствуясь определенной заданной схемой. Именно поэтому “осторожный

человек” растоптал сердце Данко, когда герой вывел людей из тёмного леса.

Нас учат быть добрыми и любить своего ближнего, но часто забывают напомнить о том, что

лишь единицы отплатят нам тем же. При жизни мне встречались такие единицы. Многие из

них носили жёсткую броню, хранящую одинокую и ранимую душу от агрессии мира,

подобно ракам-отшельникам, которые прячут свои мягкие брюшки в раковинах других

морских животных. Мир давит одиночек, и в большей степени тех, кто понял одну простую

истину, но ещё не может смириться с ней – все люди одиноки, абсолютно все. Будь мы в

безлюдной пустыне или в центре огромного города, в разлуке или с любимыми – нам не

сбежать от одиночества. Но можно обмануть себя, растворившись в забвении придуманных

грёз. Это помогает, как таблетка успокоительного в тот момент, когда думаешь, что осталось

совсем немного до разрыва сердца.

Я примкнула к небольшой группке, которая состояла из тех, кто часто прогуливал школу,

чтобы попить пиво и покурить травку (по крайней мере, в них не было никакой

омерзительной фальши), хотя сама редко пропускала уроки, поэтому чаще всего сидела одна,

что впрочем, не мешало мне отражать нападки “лидеров” и всякий раз доказывать, что я не

лёгкая добыча. Вскоре им надоело сражаться со мной, и они предложили мир. Но прошло

несколько дней, и они потребовали скрепить наш договор – для этого я должна была стать

блондинкой. Должно быть, они долго изобретали эту примитивную шутку. В общем, в тот

же день я купила ярко-зелёную краску. Это был открытый вызов – моя личность стала

слишком заметной, чтобы они могли простить это. Но постепенно у меня стали появляться

друзья из параллельных классов, а через год наш класс расформировали, и всё их влияние

исчезло само собой. Они больше не существовали для меня, и всё-таки иногда, заглядывая в

себя, я видела их черты, и от этого становилось невыносимо гадко.

– Простите, кого вы имеете в виду? Кто дал ей это имя?

Карлик смущенно опустил глаза. У его ног лежали ярко-красные и белые анемоны. Это

сочетание было мне знакомо – такой букет отец покупал для своей любовницы. Я случайно

увидела это, когда ехала в институт. Тогда я подумала, что он покупает их маме, но, когда я

вечером спросила у неё про цветы, она заплакала и всё мне рассказала. Я не понимаю,

почему она терпела его измены, почему умоляла меня не вмешиваться, делать вид, что мне

ничего неизвестно. Возможно, и в её прошлом были свои тёмные пятна. Мне хотелось

ненавидеть их обоих, но я не могла, и вместо этого возненавидела свой большой город,

который, как я думала, убил их любовь. Не желала верить, что её никогда и не было между

ними.

– Думаю, нам тоже пора уходить, – сказал Ветер и, взяв меня под локоть, повёл к выходу,