– Дичь?
– осторожно переспросила Тейт, у которой стремительно портилось настроение, - имеются в виду лесные звери и птицы?

– И опять - увы, милая девушка. Дичь, для скалта - неосторожный подвыпивший прохожий поздно вечером на пустой улице, непослушный, удравший в лес ребенок, девушка, поссорившаяся с возлюбленным и ушедшая на берег погрустить.

Лекс и сам стал необычайно серьезен. Тейт могла поспорить, что о человекопауках он знает не понаслышке.

– А дальше?
– поторопил Гуго.
– Прижился паук в городе, стал своим. Дальше что?

– Он начинает втираться в доверие к властям. У него это, как правило, легко получается. Скалт состоит из лести, подлости, хитрости и толики обаяния - взятки, доносы, интриги и прямая лож.

– Все как при дворе, - пробормотала Тейт.

Шахматная парочка дробно стучала лапками. Анаис шевелила жвалами. Черная вдова в цыганских юбках тащила на спине узел ворованной одежды.

– У скалтов есть, однако, и слабые места. Они необыкновенно ленивы. Как только человек-паук оказывается на теплом месте вблизи власти, его активность заметно снижается. Пакостит, конечно, сотрудничает с палачом, как же иначе! Но активных действий, как правило, не предпринимает. Только жрет и жрет.

– Для чего вообще их вывели?
– спросил Гуго.

– Существует две версии. Первая: скалты - результат неудачного эксперимента. Вторая: профан нашел один из старинных фолиантов. Считается, что всего их пять. Где и когда всплывет одна из книг, никто не знает. Они существуют как бы сами по себе, произвольно появляясь и исчезая.

– Или, - криво усмехнулся Гуго, - один маг решил сделать козу другому. Конкуренция, зависть и ревность - ни что человеческое им не чуждо.

Тейт отвела глаза. В какой-то момент она поймала себя на разглядывании Реара. Он, оказывается, был необыкновенно, невозможно, бессовестно красив. Странно, раньше, в той прежней дворцовой жизни, она этого не замечала. Да собственно, она и видела-то его всего несколько раз. Это извинительно. Это простительно. Она всегда была занята более важными делами, нежели разглядыванием гвардейских офицеров. Да и слава о Гуго, как о пьянице и дебошире, настораживала.

Его глаза, не искаженные прищуром, оказались густого синего цвета. Губы, не стянутые гримасой в нитку, улыбались с таким мальчишеским очарованием, что хотелось смотреть и смотреть. Верхняя губа оказалась чуть коротковата. Лицо это не портило, наоборот придавало человечности. А еще у него был нос! То есть такой... не маленький, с неширокой переносицей и немного загнутым кончиком.

Чем дольше они были рядом, тем труднее становилось Тейт. Три дня назад она едва терпела выходки грубого мужлана, два дня назад - опасалась его гнева. Вчера - была благодарна за спасение. А сегодня боялась на него лишний раз взглянуть, чтобы не показаться назойливой.

Дом смотрителя королевских парков они увидели уже в сумерках. Дорога упиралась в высокие кованные ворота. За ними малопроезжий тракт, вовсе превращался в узкую тропу.

Лекс подъехал вплотную к нарядной, усыпанной завитками решетке, и надавил. Створки разошлись.

– Не заперто?
– спросил Гуго.

– Я бы сказал, выломано.

От петель, в которые вставлялась дужка замка, остались рваные обрубки.

Дом смотрителя парков находился чуть в отдалении. Почтенному главному егерю предстояло ответить на несколько весьма неприятных вопросов.

Тейт плелась в хвосте, отгоняя нехорошие предчувствия, которые, однако, не спешили улетучиваться.

Во дворе царило запустение. Дом глядел на гостей слепыми окнами. У забора возле будки валялся обглоданный зверями костяк собаки. К высохшим позвонкам прилип ошейник.

– Переночевали, - уныло констатировал Лекс.

– Возвращаемся к воротам, - скомандовал Гуго.

Там он свел вместе створки, обернул вокруг рамы тонкую цепь и завязал ее хитрым узлом.

– Зачем?
– спросила Тейт.

– Гостям с той стороны придется попотеть, чтобы открыть. Забор высокий, перелезать хлопотно. А цепью они погремят, значит, дадут нам время подготовиться к встрече.

Остановились тут же, на другой от дома стороне дороги. Никто не хотел ночевать рядом с мертвым жилищем. Тейт непрерывно оглядывалась.

А еще собиралась добираться до парков в одиночку! Сейчас рядом были двое опытных воинов, а тревога становилась все сильнее.

Королева села под ближайшим деревом, привалилась спиной к стволу и закрыла глаза. Алекс, Дамьен, Анаис, людоеды, Катан, Житана, Дара...

...единорог бил копытом в землю. Испугано кричала самка, между ними метался жеребенок с нежным бугорком посередине лба. Стало тепло. Ее покачивало и несло...

Она, оказывается, заснула. Лекс перенес ее ближе к костерку и уложил на знакомую попону.

– Устала?

– Да, нет, не знаю... мне приснились единороги.

– Возьми, - Лекс вложил ей в руки кусок хлеба с сыром. Гуго сидел по ту сторону костра, прихлебывая из кружки. На них с Лексом он не смотрел, только щека изредка дергалась.