Андреевский собор Кронштадта всегда был полон народа. При таком многолюдий приходилось перед Литургией свершать общую исповедь. Бывавшие на ней вспоминают незабываемый, вдохновенный облик пастыря. Вид его был светоносен. Слова исповеди были такими пронизывающими, такими грозными, что доходили до глубины сердца. Люди плакали, публично исповедовали свои грехи, уходили после причастия обновленные и просветленные.

Приходит к батюшке купец, жертвует в конверте значительную сумму. Батюшка берет конверт и, не вскрывая его, отдает все деньги следующему за купцом крестьянину. Пораженный купец говорит:

— Батюшка, ведь там целая тысяча.

— А она как раз и нужна ему. У него дом сгорел и ребятишки на улице.

Причем ни купца, ни крестьянина до этой поры батюшка не видел. Отец Иоанн был таким бессребреником, что епархиальное начальство даже запретило выдавать ему зарплату на руки. Он ее не доносил до дома, раздавал бедным. Один раз даже вернулся домой босиком, снял сапоги и отдал разутому человеку. Батюшку даже вызывали для объяснений. Он смиренно отвечал, что у него были еще в запасе сапоги, ау этого человека их не было совсем.

Великим преподавателем был батюшка. Он преподавал Закон Божий в Кронштадтской классической гимназии двадцать пять лет. Ни разу никого не отчислил. Самые отъявленные хулиганы, нерадивые гимназисты учились у батюшки на «отлично». В чем был секрет? Секрета не было — батюшка любил своих учеников, и они это чувствовали. Он, при своей занятости, находил время навещать семьи неблагополучных учеников.

Свято-Иоанновский монастырь на Карповке. Санкт-Петербург. Фото В. Муратова

Никогда он никого не наказывал и не стращал плохими оценками. Его уроки были живым общением отца и сыновей. Уроков его ждали, в его слова жадно вслушивались. Особенно любили дети чтение жития святых. Отец Иоанн читал их так, как будто и сам вместе с детьми слушал их впервые.

Он приносил и раздавал учащимся богослужебные книги, брошюры о праведной жизни, молитвословы. И хотя он не давал заданий на дом, дети считали себя обязанными прочесть и пересказать подаренные им книги.

В три часа ночи начинался день батюшки. Молился, готовился к служению Божественной Литургии.

В четыре отправлялся в собор. Здесь его с ночи ждали толпы паломников, чтобы получить благословение. Было и множество нищих. Конечно, были среди них и попрошайки, но отец Иоанн кормил и их.

В Андреевском соборе помещалось пять тысяч человек, но места всем все равно не хватало. Служба шла часов до 12 дня. Записки, телеграммы, письма-просьбы о помощи отцу Иоанну приносили прямо в алтарь, и он горячо за всех молился. Его молитва была живой, горячей, он предстоял перед Господом за всех молящихся вместе с ними. Иногда причащение продолжалось до двух часов из нескольких чаш.

После службы, сопровождаемый тысячами верующих, отец Иоанн шел по вызовам в дома к больным, умирающим, исповедовал, соборовал. Часто ездил в Петербург по просьбам страждущих. Освящал дома, больницы. Раздавал милостыню. Редко когда он возвращался домой раньше полуночи. А что он ел в течение дня? Часто пил один чай. От обильных званых обедов он уклонялся. То есть находился на ногах около двадцати часов в сутки. Перед сном молился, а дальше — двух-трехчасовой сон. Вставал в три часа ночи. И все повторялось.

Только Господь мог дать батюшке такие силы трудиться. При этом отец Иоанн писал книги, вел дневники, отвечал на бесчисленные письма.

Церковь праведного Иоанна Кронштадского. Жулебино, Москва. Фото А. Савина

Особенно досаждали батюшке те, кто преступал Божию заповедь «не сотвори себе кумира». Они, особенно дамы, превозносили батюшку, смотрели на него как на божество, всюду следовали за ним, бросались даже под карету, в которой ехал батюшка. Таких женщин прозвали «иоаннитками». Иногда поклонение батюшке походило на психоз. Когда он служил в Харькове, все кусты и цветы у собора были вытоптаны. Железные решетки сломаны. Народу на молебен собралось свыше шестидесяти тысяч.

Примерно то же повторялось в Самаре, Саратове, Казани, Нижнем Новгороде.

«Я не смел пригласить вас, — сказал смертельно больной Александр III отцу Иоанну. — Благодарю, что вы прибыли. Прошу молиться за меня. Я очень недомогаю».

Император говорил с трудом. Это было 12 октября 1894 года в Крыму, в Ливадии. Отец Иоанн преклонил колени перед святыми иконами. Император тоже встал на колени рядом с батюшкой. Ему даже помогли встать, поддерживали. После совместной молитвы императору стало намного лучше, он встал сам. А врачи думали, что он умрет с минуты на минуту.