– Ортрун говорила, что ваш муж погиб, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла Архелия.

– Да, когда наше житьё стало совсем невыносимым оттого, что муж ленился работать и не следил за хозяйством, он ушёл к моему брату в лес. На прощание пообещал, что скоро мы разбогатеем и вернём долги. Но недолго мы жили сытыми. Долги вернуть, правда, успели. Вскорости его убили в одной из вылазок. Я всегда была против его решения пойти к разбойникам, но муж не слушал меня.

– Зачем слушать «глупую бабу», – иронично вставила Архелия.

– Теперь мы бедствуем. Брат изредка присылал еды и реже денег, тем и жили. А соседи не хотят знаться с нами, потому что подозревают, что мы связаны с лесными бродягами.

– Приютив нас, вы получите защиту, которую не мог вам обеспечить ни брат, ни муж.

– А соседи захотят терпеть таких… – женщина осеклась.

– Время рассудит, – уклончиво ответила воительница. – Как вас величать? Ортрун всю дорогу твердила: «Тётя, тётя».

– Меня – Ида, а моих девочек – Камилла и Хедда.

– Красиво. Ну что ж. Мы лошадей расседлаем… Потом ляжем, с вашего разрешения. Спасибо за приют.

Гости расположились на полу, одна Хельга спала на лавке. Девочки и хозяйка заняли свои привычные места. Горек заботливо подложил под голову своей «богини» свёрнутую тряпицу и лёг возле порога, загородив своим могучим торсом невысокий дверной проём почти наполовину.

Все уснули. Хельга долго ворочалась, стараясь устроить поудобнее ноющую спину. Мрачные мысли не выходили из её головы. Наконец охотница решилась и окликнула Архелию.

– Чего не спишь? – подруга мгновенно оказалась рядом.

– Ты точно помнишь место, где сбросила кошель с деньгами?

– Отлично помню. Рядом с дорогой в лесу, как только вы запугали меня настолько, что я, почуяв неладное, решила прислушаться к голосу внутри меня.

– Но ведь всё так и случилось. Разбойники…

– Я осознала свою ошибку, но было поздно. Спи. Мы скоро заберём их. Съездим с Ортрун и заберём. Завтра и отправимся. Спи.

– Завтра рановато. Лес полон людей герцога.

– Ортрун не даст напороться на засаду. И нас не ждут обратно так скоро. Спи, говорю, – Архелия накрыла подругу накидкой потеплее и вернулась на своё место.

Холодным хмурым утром предводительница растолкала юную разбойницу, и они бесшумно покинули избушку, преодолев не без труда препятствие перед выходом в виде храпевшего Горека. Лошади встрепенулись, почуяв своих хозяек.

– Хорошая моя, лебёдушка, – Архелия нежно погладила крутой изгиб шеи Бабочки. – Потерпи немного. Скоро отдохнём.

Лошадь тряхнула головой, словно понимала человеческую речь и соглашалась на временные неудобства. Ортрун тем временем принесла воды, которой они напоили своих любимиц, и ею же освежили свои заспанные лица. Остатки сна смыло ледяной прохладой. Разбойница всегда была готова к любому рискованному предприятию, и ещё лучше, если приходилось для этого отправляться в дальнюю поездку. Она с надеждой в голосе поинтересовалась, седлая понравившегося ей гнедого коня из конюшни барона:

– Далеко едем?

– Возвращаемся к тому месту, где мы попали в руки к вашим головорезам.

– По Проклятой дороге поедем, значит.

– Хорошенькое название!

– Там ничего мистического нет. Отец часто устраивал там засады, вот люди и назвали так. Нормальные путники старались обходить стороной.

– Ещё раз убеждаюсь, что мы ненормальные. А кто прорубил просеку?

– Местные правители лес не поделили! Каждый его своим считал, вот и решили границу провести. На одной половине герцог рубит деревья, а на другой наш граф Роскви хозяйничает. Леса дальше мало, у Клеппа всё распахано. А здесь одни горы – неудобно. Только вот река ещё внизу небольшую долину намыла. Раньше люди без опаски за хворостом ходили, но когда мой отец там поселился, показываться в нём стало себе дороже. Правители по дороге свои дозоры пускали, но напрасно. Их не трогали, а мирных проезжих обворовывали.

Девушки уже отъехали от своего временного пристанища довольно далеко. Они направились в сторону громоздящихся на краю долины гор. Солнце пока не потревожило утреннего оцепенения природы. Казалось, сырым холодом скованы и движения, и звуки. Молоко промозглого тумана стелилось по земле и вспенивалось клубами в лощинах и оврагах. Ортрун продолжала:

– Господские лесорубы валили здесь лес под охраной воинов. А простым людям стало совсем невмоготу. Приходилось платить серебром за дрова лесорубов графа. Они же добывали их с риском для жизни. Отец тоже не брезговал взять дань за то, что «его лес» трогают. Ох, и злились на него спесивые господа! Денежки от них уплывают! Они, как разбойники, за всё плату берут, но им титулы позволяют. Даже по Проклятой дороге, не заплатив, купец не проедет. Сами же дружинники и обдерут.