Дверь открылась, прервав разговоры. В зал вошёл мрачный Игон и, не глядя ни на кого, направился к своему месту. Вайс сразу почувствовал беспокойство - король был бледен, под глазами были мешки и синяки от недосыпания. Похоже, он вовсе не отдыхал. Это ставило под удар всё сегодняшнее мероприятие. Он был совершенно не в форме, чтобы принимать важные решения. Казалось, что-то давило короля в пол, а он упорно сопротивлялся, сутулясь и хмурясь от напряжения. За ним тенью следовал Шейрату, полностью укутанный в плащ. Добравшись до своего места, король не сел, а упёрся руками в столешницу и осмотрел всех суровым взглядом.

– Рад видеть, что вы все здесь собрались, - лицо и тон говорили об обратном.
– Но в этом более нет нужды. Я уже решил, что необходимо сделать.

Сердце Вайса упало. Люди недоумённо переглянулись и начали перешёптываться, Гибальдус хмыкнул и продолжил сосредоточенно смотреть на короля. Шейрату усмехнулся. Он помнил Игона, растерянного и испуганного, вбежавшего к нему посреди ночи. Они говорили долго, долго шли к решению. И теперь юноша был готов. Оставалось лишь отмести всё лишнее.

– Все меры, которые предпринимались до этого, были неэффективны, - продолжил король.
– Но они показали, что революционеры ждут от нас решительных действий. Только так можно остановить их пагубную деятельность. Потому я задумал уничтожить их, всех до единого, их идеологов. Ударить их в самое сердце.

– Но как вы сможете это сделать?
– воскликнул один из стоящих с краю мужчин, представителей купечества.
– Они же не будут сидеть и ждать вас в одном месте.

Игон мельком взглянул на Шейрату.

– Из надёжных источников я узнал, что именно этого они и хотят. Они провоцируют нас, - ответил Игон.
– И, если мы не ответим достойно, то проиграем.

– Само понятие "провокация" смущает меня, - напряжённо вставил своё слово Гибальдус.
– Как засада...

– Я ещё раз повторяю вам, - резко вставил Игон, переведя яростный взгляд на генерала, - что если мы не ответим, это будет расцениваться как слабость правителя. Это подтолкнёт заговорщиков к активным действиям. Потому, лучше обойтись малой кровью, чем потом прольются реки.

Вайс был поражён, смотрел на друга с нескрываемым ужасом. Малой кровью? Да что вообще могло произойти с человеком, которого он знал всю жизнь, что его взгляды изменились в корне? Его глаза снова нашли стоящего чуть в стороне Шейрату. Он видел эту злобную улыбку, которую тот тщательно прятал, от которой становилось не по себе. Неужели всё дело в этом новом советнике короля? И почему Игон так верит ему? Больше, чем самому себе.

Послышался возмущённый ропот, но никто не решался открыто высказать свою позицию.

– Откуда у вас такая информация?
– воскликнул представитель ремесленников, но вопрос был проигнорирован.

– Что же вы предлагаете?
– спросил Гибальдус, словно уже был готов оспорить слова короля.

– Повстанцы скрылись в деревне Дайзепур, - ответил тот, словно только и ждал этого вопроса.- Там находятся все значимые члены их сообщества. Я предлагаю искоренить их, тогда остальные попросту не смогут далее существовать и противостоять власти.

– Вы предлагаете что?
– ошеломлённо переспросил Гибальдус.

Игон посмотрел прямо на него, взглядом столь твёрдым и непоколебимым, не терпящим каких-либо возражений.

– Я предлагаю зачистить деревню Дайзепур. Полностью, - твёрдо повторил он.

В зале послышался уже возмущённый шёпот, все люди словно разом стали обсуждать это предложение, но никто не решался открыто выступить против. Никто, кроме Гибальдуса. Тот возмущённо вскочил со своего кресла.

– Вы собираетесь пролить кровь ни в чём не повинных людей!
– воскликнул он.
– Да вы в своём уме? Какой вы король после этого? Я не собираюсь в этом участвовать!

Игон продолжал сверлить его взглядом. Вайс шокировано смотрел то на одного, то на другого, понимая, что сейчас перед ним встанет выбор, самый решающий в его жизни.

– Я буду расценивать ваш отказ в содействии как государственную измену, - сказал король сквозь зубы. Паладин болезненно сморщился, это было худшим из того, что он ожидал.

– Да хоть трижды порасценивай!
– крикнул Гибальдус в ответ, тоже явно в запале праведного гнева.
– Я не собираюсь участвовать в этом безумии!