Несколько минут после того, как Джнахин увел Канни на разговор по душам, Таг не спеша чистил винтовку. Проводник продолжал трепаться и отпускать дурацкие шутки, пока Варад не посоветовал ему заткнуть рот и задуматься о сохранности своих зубов. В ответ проводник осклабился, развел руками и сказал:

– Как скажешь, брат. Что угодно для дорогих гостей.

У Тага не проходило ощущение, что этот тип просто получает удовольствие, выводя из себя окружающих.

Испал Шейо закончил с пленником. Бедолага, хлебнувший сегодня дерьма столько, что на всю оставшуюся жизнь хватит, спал, как младенец.

– Ну, может, кто хочет поохотиться? – вдруг спросил Зетам Ратьес, направив ствол винтовки вверх и будто уже высматривая добычу в ветвях.

Наемники уставились на него.

– Когда мы шли, я заметил в зарослях каких-то травоядных. Некрупные, но, может, мясо у них вкусно. А? Кто со мной? Хочется свежего мясца.

– Я пас, – отозвалась Эки Доджон. Она копалась в своем хозяйстве, оценивая ущерб, нанесенный в ходе боя. Сегодня инженер лишилась своих игрушек, ее «маленькие дружки» с честью выполнили свою задачу и погибли.

– Я тоже, – сказал Нойной Варад.

– А ты… серж? – Ратьес глянул на Шейо. Рыжий помотал головой, устраиваясь в ложбинке под нависающими ветками ближайшего дерева.

– Увольте.

Таг посмотрел на свои руки и неожиданно для себя поднялся.

– Я с тобой.

– Я тоже.

Штурмовик напрягся. Втайне он почему-то ожидал, что Асура вызовется, но оказался не готов к этому. Охотница проигнорировала его. Зетам довольно улыбнулся – теперь у них была снайперка. Что может быть лучше охоты? Таг пожал плечами, забросил штурмовую винтовку за спину. Ладно, запретить Асуре он не может.

– Минуту. – Зетам посерьезнел. Уйти из «лагеря» они могли только после разрешения Фаррела, и стоило подумать, прежде чем беспокоить капитана во время важного разговора.

Подрывник не колебался – не отступать же сейчас.

Таг слышал, как Ратьес связался с Джнахином и сообщил ему о своем намерении.

– Да… да… – кивал подрывник. – Да, капитан.

Наконец, аудиенция закончилась, Зетам спрыгнул с камня, на котором сидел, и махнул рукой.

– Идем. Командование сегодня доброе.

– Эй, – сказал Варад, – подстрели мне хороший бифштекс с кровью, а?

– Обойдешься. Ты на диете, забыл?

– Чего? Скажи спасибо, что мне лень шевелиться, а то бы…

– Боюсь, боюсь. – Зетам посмотрел на Асуру и ощерился. – Наш младшенький еще полгода назад весил полтора центнера. Мы с ним намучились.

Охотница медленно кивнула. Таг решил, что она не сразу поняла шутку.

Со стороны Нойноя прилетел обломок сухой ветки. Ратьес легко увернулся.

– Ладно. У нас час времени.

Наемники шагнули к узкому проходу в зарослях.

– И я с вами, – сказал проводник, соскочив с ветки. – Без меня никуда.

– Это еще зачем? – спросил Таг, резко поворачиваясь.

Фермер едва не налетел на него.

– Не хотите ведь заблудиться! Это мой лес, мои тропки. Если хотите отведать свежатины, да, могу показать, где таваны пасутся.

– Что за таваны? – спросил Ратьес.

– Ну так эти, которых вы видели. Мясо хорошее, да. Нежное. – Проводник сунул руки в карманы.

– Далеко идти? – спросил Ирган.

– Нет. За час управимся.

– Ладно. Идешь с нами. – Хибраниец пропустил Маира вперед.

Таг жестом показал Асуре, что она может следовать за Зетамом, а сам стал замыкающим.

Было в этом предприятии что-то абсурдное. Так ли уж им нужно было мясо? Или наемники искали способ убежать от неопределенности?

Ирган не знал. Теперь поздно поворачивать назад.

– Скоро рассвет, – заметил Маир, топающий впереди. – Жара будет.

Хибо не ответили. Лес жил своей жизнью, щебетал, щелкал и пел странные песни. Здесь было много незнакомых и не всегда приятных запахов, и некоторые из них уже прочно ассоциировались у Иргана с Изианой.

Похоже, эту планету он не полюбит никогда.

Ночной мрак понемногу рассеивался; наемники шли за проводником за восток, по тропкам, которые, наверное, не нашел бы ни один чужак. Маир спокойно ориентировался там, где любой другой давно бы заплутал и ударился в панику. И, в отличие от солдат, у него не было прибора ночного видения.

Время текло медленно. Молчание угнетало. Таг старался не смотреть на идущую впереди Асуру, но получалось не очень хорошо. В конце концов, она вытеснила из его мыслей все остальное. Внезапно Ирган понял, что с ним происходило все эти дни и – куда важнее – происходит сейчас. Ответ всегда был на поверхности, но штурмовик предпочитал его не замечать. Самообман был удобнее, безопаснее, но, как всякий самообман, рано или поздно его власть теряла силу. Так случилось и в этот раз. Ирган думал об Асуре, только о ней, и ему казалось, что вся прошлая жизнь не имела ни малейшего смысла; раньше все было только длинной вереницей бессмысленных дней, через которую он шел, как призрак. Что изменилось теперь? Он стал чувствовать боль, о которой почти забыл со дня смерти Расы Ботуджи. После того как ее жизнь оборвалась, Таг жил в тумане, и вот его вывели на солнце, дав почувствовать себя живым.