– На вашем месте, – добавила она, расценив паузу как замешательство хибо, – я бы сделала шаг назад. У меня достаточно причин взять вас под арест.

– И за что же?

– Нарушение пунктов контракта. В том числе, воспрепятствование работе полевого агента. То есть меня.

– Хотите арестовать? Попытайтесь. Дайте мне повод.

– Повод к чему? Всадить в меня этот ваш штурмовой нож? – Она рассмеялась. – А я полагала, это зависит только от вашего желания, капитан, а оно, как вижу, велико. Так чего мы ждем? Если я погибну здесь, никто не узнает правду. Вы скажете, что майор Канни Офир пала в боестолкновении с силами противника. Мне даже медаль присудят посмертно. Ну же – я не думаю, что сумею противостоять вам в открытом бою.

Фаррел не отрицал, что испытывает чудовищный соблазн сделать именно то, о чем она говорит. Но быть профессионалом – это, в том числе, не идти у эмоций на поводу, особенно когда тебя провоцируют открыто.

Джнахин ненавидел эту женщину всей душой – и не мог не восхищаться.

Он сделал резкий шаг вперед. Офир не сдвинулась ни на йоту, хотя жест был, безусловно, угрожающим. Любой человек обычно отреагировал хотя бы рефлекторно и отстранился; с эмадинкой этого не случилось.

– Хочу, чтобы вы знали, – прошипел он. – Я не рискую зря своими людьми. Я не против выполнить сложное и опасное задание – при условии, что меня не водят на поводке, как домашнее животное… и хорошо платят. Но, повторяю, я должен знать все! Я здесь командующий – не вы. Я вправе рассчитывать на все данные, иначе не могу поручиться за успех миссии в целом! Из-за вашей выходки мы ее чуть не провалили!

– Не надо сваливать все на меня, – расставляя слова, ответила Канни.

– У вас была гарантия, что внутри здания нет сигнализации? Вы могли войти и поднять тревогу!

– Не было. Но всегда приходится рисковать. Как видите, я оказалась права, – ответила Офир. – Ваш план по взрыву СМ тоже зиял дырами, и многое было неизвестно. Всегда есть место импровизации, так?

– Нет, не так! Ваша выходка поставила под угрозу безопасность моей группы!

– Это я уже слышала. Я не стану извиняться перед вами. Какой смысл? Задание выполнено.

– Думаете? Мы еще не выбрались с этой треклятой планеты. А ваше начальство не спешит вытащить ваш красивый задок с Изианы. Вам оно ответило то же, что и мне? Дескать, делаем все возможное?

– Не ваше дело. И потом – я лично не делаю из этого проблему. Хотите биться в истерике – пожалуйста. Хм… Я полагала, что буду работать с экспертом в своей области, с человеком с железными нервами. А вижу только хнычущего школьника. Так, капитан? Вы ноете с нашей первой встречи – и сейчас ведете себя…

Ему не следовало делать то, что он сделал в следующий миг. Да, он потерял контроль и совершил ошибку, но, вероятно, не было в мире человека, который бы удержался.

Джнахин ударил, целя в ее нагрудную пластину, но ощутил, как рука уходит в сторону. Канни блокировала атаку, сцепила его запястье и рванула вниз. Чтобы разорвать захват, Фаррел бросил свое тело вперед, ударил Канни и впечатал ее в дерево. Она ударила его ногой в живот, но лишь сумела отбросить. Хибраниец отскочил, понимая, что сейчас последует атака, и не ошибся. Разведчица обрушилась на него, нанося мощные быстрые удары – слишком быстрые, чтобы можно было уловить их все. Фаррел отбил два из них, попробовал захватить ее руку, но неудачно. Канни ударила его ногой по шлему, развернулась и добавила в грудь. Наемник не упал только потому, что налетел спиной на дерево; он был оглушен, но не настолько, чтобы потерять ориентацию в пространстве. Канни совершила ошибку, тут же бросившись вперед, стремясь добить противника. Джнахин оттолкнулся от дерева, наклоняя голову. Его тело превратилось в подобие тарана. Шлем Фаррела соприкоснулся с животом майора, и Офир буквально взмыла в воздух. Пролетев полтора метра, она ударилась о низко растущий сук, перевернулась и рухнула лицом вниз. Джнахин застыл на месте, восстанавливая дыхание. Трюк получился впечатляющим. Кажется, Офир получила хороший урок.

Впрочем, поднялась она быстро – в полной броне трудно получить настоящий урон, если дерешься врукопашную. Все, чего достигли они оба, так это легкая контузия.

– В чем дело, капитан? – первой из зарослей выскочила Эки Доджон.

Схватка заняла не более четырех секунд, но наемники уже были здесь. Они слышали звуки ударов и сделали верный вывод. Канни успела подняться – и Доджон направила на нее винтовку.

– Отставить! – распорядился Фаррел. К инженеру добавились Нойной Варад и Испал Шейо, готовые защищать своего капитана. Остальные – Джнахин вспомнил не сразу – были на охоте.

Наемники опустили оружие.

– Что произошло? – спросил Варад.

– Ничего. Возвращайтесь в «лагерь». Мы с майором обсуждали некоторые… философские вопросы. И кое в чем не сошлись во мнении.

Он повернул голову в шлеме в ее сторону. У Канни здесь не было союзников, поэтому она не могла рассчитывать на поддержку, но не это заставило ее соврать. Не страх остаться один на один с толпой головорезов.

– Да, – кивнула майор, отряхивая экипировку. – Интеллектуальные диспуты так меня заводят, пропади они пропадом…

Эки Доджон переглянулась с сержантом. Испал скривил губы.

Фаррел ухмыльнулся под шлемом. «Заводят», она сказала?

– Возвращайтесь, – приказал Джнахин, повернувшись к бойцам. Тон не допускал возражений.

Они подчинились, правда, с неохотой, и походили на детей, которым не дали досмотреть голошоу. Каждому хотелось увидеть философский диспут своими глазами, однако злить Фаррела не стоило.

Наконец, капитан и агент остались одни. Джнахин на всякий случай прикинул расстояние между собой и Канни. Им обоим достаточно хорошего рывка, чтобы снова сойтись.