— Если только смогу, обязательно наведаюсь, — пообещал Фродо. — Представляю, как порадовался бы Бильбо! В берлоге Смога — такая красотища!

— Вы, наверно, очень любили Бильбо? — спросил Глоин, поглядев на Фродо с хитрой улыбкой.

— Еще как! — отвечал хоббит. — Да за одну с ним встречу я отдал бы все башни и дворцы мира!

Пиршество подошло к концу. Элронд и Арвен поднялись и направились к выходу из трапезной, гости последовали их примеру. Чинно пройдя по широкому коридору и миновав распахнутые настежь двери, все оказались в другом, не менее просторном зале, главным украшением которого служил огромный, обрамленный резными каменными колоннами камин. В нем ярко полыхал огонь.

— Это Каминный зал, — пояснил Гэндальф, оказавшийся почему-то рядом с Фродо. — Здесь ты можешь вдоволь наслушаться историй и песен, ежели, правда, не заснешь. Обстановка тут, знаешь ли, убаюкивает. Народ собирается лишь по особым случаям, а обыкновенно зал почти пуст. Здесь тихо, спокойно — ежели надо поразмыслить, место самое подходящее. Огонь в этом камине поддерживают круглый год, и днем, и ночью.

Едва Элронд занял свое обычное место, эльфийские менестрели взялись за арфы и лютни — зазвучала нежная, чарующая мелодия. Зал постепенно заполнялся гостями, и Фродо откровенно любовался прекрасными лицами собравшихся вместе эльфов: волосы их мерцали в золотистом свете камина, глаза блистали радостью и весельем.

Неожиданно взгляд Фродо упал на маленькую темную фигурку: кто-то сидел на табурете обок камина, прислонившись спиной к колонне. Выглядел он как-то не по-праздничному, голова бессильно свесилась на грудь так, что и лица не разглядеть. Фродо подумал, что бедняга не иначе как болен, потому, наверное, и на пиру не был. Хотя странно, откуда здесь, в обители радости, взяться недугам?

Элронд подошел к сидящему, остановился рядом с ним и с улыбкой промолвил:

— Пора и проснуться, друг мой.

Затем, обернувшись к Фродо, он добавил:

— Настал час исполнения желаний, достойный хоббит. Как я понимаю, ты давно мечтал об этой встрече.

Сидевший у камина поднял голову.

— Бильбо! — с радостным восклицанием Фродо устремился вперед.

— Привет, Фродо, привет, мой милый! — произнес старый хоббит. — Вот ты и добрался сюда. Я так и думал, что у тебя все получится. Сегодняшний пир в твою честь — и заслуженно. Надеюсь, ты хорошо повеселился?

— Чудесно! Но почему тебя там не было? И никто даже не сказал мне, что ты здесь…

— Так ведь ты спал. Все эти дни я подолгу сиживал у твоего ложа вместе с Сэмом. Ну а насчет праздника… знаешь, в последнее время я потерял охоту к пиршествам. К тому же у меня есть дела поважнее.

— Дела? — удивился Фродо. — Какие такие дела?

— Я, мальчик мой, много думаю. Размышляю о том, о сем… Для такого занятия лучшего места, чем этот зал, во всем свете не сыщешь, конечно, когда здесь народу поменьше. Вот мне говорят — «не пора ли проснуться», — Бильбо покосился на Элронда, и Фродо приметил, что сна у него ни в одном глазу. — Да будет вам известно, господин Элронд, спать я даже и не думал, просто ждать не ждал, что вы придете сюда так рано. Я сочинял песню, но вот ведь незадача — не пошла у меня пара строк. Сколько ни бился, ничего толкового в голову не приходило. А теперь, когда тут музыка зазвучала, уже и не придет. Нужно просить помощи у дунадэйна. Кстати, где он? Что-то я его не вижу.

— Его найдут, непременно найдут, — с улыбкой пообещал Элронд. — Сядете где-нибудь в уголочке, закончите песню; а потом, надеюсь, сегодня же вечером мы ее с удовольствием послушаем.

Владыка Разлога распорядился поискать друга Бильбо, и посланцы разошлись по всему огромному дому: никто не знал, куда запропастился дунадэйн («Кто таков?» — мельком подивился Фродо) и почему не был на пиру.

Фродо и Бильбо уселись бок о бок, невесть откуда взявшийся Сэм пристроился рядом, и потекла негромкая беседа. Дядя и племянник позабыли обо всем, они даже не слышали звучавшей в зале дивной эльфийской музыки. Впрочем, Бильбо рассказывать было почти нечего: покинув Хоббитон, он пошел, куда ноги шли — то по Тракту топал, то в одну сторону сворачивал, то в другую — а в итоге оказалось, что шли-то ноги, словно сами собой, в Разлог.

— Сюда я добрался без особых приключений, — поведал Бильбо, — отдохнул, а потом наведался с гномами в Дол. Гора стоит, где стояла, но вот старый Балин куда-то запропастился, и вообще… Короче, это было мое последнее путешествие, с меня хватит. Ну а вернувшись, я обосновался здесь и, уж поверь мне, без дела не сижу. Размышляю, книгу до ума довожу, ну и, конечно, песни слагаю. Эльфы порою хвалят их и даже поют, но, боюсь, только затем, чтобы сделать мне приятное: музыка и стихи смертных для них слишком грубы и неблагозвучны. Но сам Разлог — место удивительное. Время здесь словно и не движется.

Новости сюда стекаются отовсюду — и с юга, и из-за гор, но вот насчет событий в Хоббитании — почти ничего. Хотя о Кольце я, конечно, слышал. Ведь Гэндальф частенько заглядывал в Разлог, правда, сам знаешь, он и раньше был не слишком разговорчив, а в последнее время из него и слова не вытянешь. Хорошо, что дунадэйн рассказал мне побольше. Надо же, ну кто мог подумать, что из-за моей находки поднимется такой переполох! Жаль, что Гэндальф не сумел разузнать все пораньше: я бы давным-давно без всяких хлопот доставил Кольцо в Разлог. Когда мне стало известно, какое оно важное, я сам хотел вернуться за ним в Хоббитанию — но куда там! Они, Элронд с Гэндальфом, и слышать о том не хотели. Так и не отпустили. Втемяшилось им, будто Вражина только и думает, как бы ему сцапать старого Бильбо: поймают, дескать, в Глухоманье да на фарш разделают. Ну и стар я, конечно, стал — тут уж не поспоришь.