В Катманду стояла жара, особенно заметная после горной прохлады. В местном отделении ЮНЕСКО Игорь убедился, что все, заказанное Энгельбахом, готово к отправке в экспедицию, дозвонился до Ташкента, договорился насчет газоанализатора и, хотя вылезать из-под мощного кондиционера офиса ЮНЕСКО очень не хотелось, решил все-таки сделать еще одно задуманное им дело.

Он попросил шофера «тойоты», разбитного, веселого Лакшмана, отвезти его в кампус, то бишь городок Трибхуванского университета.

Она долго не появлялась, и Игорь уже стал нервничать. Поглядывая на часы, он мерил шагами холл женского общежития и в душе ругал еще более строгие, чем у себя на родине, порядки: его не только не пустили в здание, но не хотели пускать даже в холл.

Никогда в жизни ему бы не могло прийти в голову, что она уже давно стоит на лестничной площадке второго этажа и через окно, выходящее в холл, смотрит на него. А если бы он еще увидел этот взгляд, он бы, может, понял в себе что-то новое. Она не отрывала от него глаз; застыв в неподвижности, она следила за каждым его движением, и казалось, что она то ли шепчет что-то, обращаясь к нему, то ли беззвучно поет длинную тихую песню.

А вышла она неторопливой, спокойной походкой и взглянула на него с обычной, вполне сдержанной приветливостью.

— Здравствуйте, товарищ Игорь Васильевич.

— Привет, практикантка!

— Вы меня должны извинить, товарищ Игорь Васильевич… что я не встретила вас, когда вы приехали в Катманду, но я не знала это.

Она говорила очень старательно, словно заранее заучила эти слова.

— О, я вижу, твой русский язык стал еще лучше.

— Вы, наверное, шутите… над меня.

— Ну что ты, и не думаю. — Игорь протянул ей записку от отца.

Дэвика развернула записку, пробежала ее глазами.

— Он пишет… чтобы я помогала вам. Что-то случилось?

— Да нет, не волнуйся. Просто я хочу найти одного мальчишку.

Лакшман повез их в старый Катманду, на площадь Ханумана.

— Я преподаваю в университет и… работаю для диссертации, — рассказывала Дэвика.

— А живешь в общежитии?

— Пока да. У нас трудно найти квартир… дорого.

— Ну что ж, значит, надо отыскать богатого жениха.

— Вы опять шутите.

— Нисколько. Как ни крути, а женщина должна оставаться женщиной. Женой, матерью, хранительницей очага…

— Непальские мужчины тоже… думают так, — отозвалась Дэвика.

— А ты с ними не согласна?

— Я? Раньше — нет… — Она отвела взгляд. — А теперь — не знаю… У нас девушки много говорят об этом. Иногда спорят… целый ночь, даже, как это… ссорят. Но результат… всегда одинаковый.

— И каков же он?

— Родители тихо, спокойно… договаривают и однажды дают их замуж… совершенно неизвестному человеку. И это кончает все… университет, наука и споры.

— Да, — протянул Игорь. — Невеселый конец. Ну что ж, наверное, единственный выход — самой проявить инициативу и найти человека. А?

— Наверное, — тихо и не глядя на него, отозвалась Дэвика. — Только это… так трудно. Невозможно… никак.

— По-моему, сюда, — указал Игорь, и они свернули в узенький переулочек.

В глубине переулка стайка мальчишек играла в орехи.

— Мальчик! — позвала Дэвика на непали. — Подойти сюда!

Один из мальчишек подошел к ней.

— Скажи нам, где тут живет Кират? Он чуть постарше тебя.

Не сводя с них глаз, мальчишка пятился назад.

— Подожди, куда ты? Он еще говорил, что у него есть братишка…

Мальчишка стремглав кинулся по переулку. На бегу он что-то крикнул остальным детям, и их в секунду словно ветром сдуло.

Игорь и Дэвика переглянулись. Пожав плечами, Дэвика решительно заглянула в ближайшую подворотню. Маленький, тесный дворик был пуст, лишь какая-то бродячая собака рылась в углу в куче мусора. Дэвика уже хотела двинуться дальше, но вдруг заметила в сторонке, в тени какой-то ветхой арки, дымок, кольцами вьющийся во дворик. Под аркой оказалась крошечная каморка, сколоченная из остатков каких-то ящиков и сломанных досок. Дэвика заглянула в каморку. Там, на куче тряпья, сидела меднолицая старуха-тибетка с трубкой во рту. Прикрыв глаза, она курила и покачивалась.

— Тетушка, — обратилась к ней Дэвика. — Вы не знаете, где здесь живет мальчик по имени Кират? Такой небольшой, у него еще братишка есть…

Старуха приоткрыла щелочки-глаза, взглянула на Дэвику и прикрыла их вновь.

— Тетушка… — Дэвика положила перед тибеткой мелкую купюру.

— Нет Кирата, — проговорила старуха, и купюра исчезла. — Убили его.

— Убили? Кто?

Старуха снова приоткрыла глаза и снова прикрыла их.

— Э, внучка. Спроси что полегче…