Поместье могло бы давать неплохой доход. К счастью, плантации хмеля не постигла печальная судьба дома и сада, до которых никому не было дела. Вот только денег за хмель не увидеть еще почти год – урожай собрали всего пару месяцев назад, и отец успел его продать до того, как передал имение младшему сыну. Гарет понимал, что ему не остается ничего другого, как вложить большую часть средств, полученных в качестве приданого, в восстановление дома и усадьбы. Иначе жить здесь они просто не смогут.

Он презирал себя. Охотник за приданым, кто он еще после этого! Из дамского угодника превратился в альфонса. Порой Гарету приходило на ум, что «подарок» отца мыслился как наказание. «Поступи против моей воли – и увидишь, что из этого выйдет».

Он действительно пошел против воли отца. Брак младшего сына никак не входил в планы графа, как и связанные с этим браком расходы. И сейчас, женившись, Гарет вынужден был вкладывать деньги жены в дом, который в итоге, возможно, так никогда и не станет полностью пригодным для жизни. Состояние их спальни было тому прямым указанием.

Дырявые простыни, чадящий камин, вездесущая сырость. С тем же успехом они могли бы поселиться в одном из домов, что отец сдавал арендаторам в главном поместье. Пожалуй, там им было бы даже уютнее. По крайней мере ни в одном из тех домов крыша не протекала. Чего не скажешь о Мортон-Холле.

Только услышав, как дребезжит его чашка на блюдце, Гарет понял, что слишком глубоко ушел в невеселые мысли. Боу, ни слова не говоря, забрала у него чашку и поставила на стол. Он увидел, как насмешливо блеснули ее глаза. Забывшись, он едва не влил в себя еще одну чашку жуткого пойла, которое викарий почему-то называл чаем. Напиток оставлял во рту жуткий привкус плесени, который не убивался никаким количеством сахара.

– И чем тут принято заниматься в свободное время? – спросила Боу с безупречной любезностью светской дамы. Она была дочерью герцога и воспитание получила соответствующее. Гарет искренне восхищался ее манерами. Глядя на нее сейчас, ни за что не подумаешь, что она умеет ругаться как сапожник и скачет на лошади с лихостью амазонки. Не всякий джентльмен решится на такие трюки, какие Боу выделывала верхом.

Мистер Тиллиард перевел водянистый взгляд с нее на Гарета и обратно.

– Никто из вас не жил в Кенте? – спросил викарий.

– Нет, – односложно ответил Гарет, добавив после паузы: – Никто из нас никогда не жил так далеко на юге.

Викарий уклончиво покашлял.

– Здесь у нас можно неплохо поохотиться. В основном стреляют фазанов. Иногда рябчиков. – Викарий почесал подбородок. – Хорошо идет охота с собаками. Одно время в Мортон-Холле была отличная псарня. По крайней мере, так говорят. И еще в Эшфорде проходят ежегодные скачки. Конечно, не того размаха как в Оуксе или Дерби, но все равно неплохое развлечение.

– Я никогда не охотилась с гончими, – сказала Боу.

– Я бы и предположить не посмел, что вы бывали на охоте, сударыня, – брызгая от возмущения слюной, ответил викарий.

Гарет заметил, что жена его сделала глубокий вдох и задержала дыхание, очевидно сопротивляясь желанию ответить викарию в своем духе.

– Это вашу собаку я всегда вижу на берегу? – спросила Боу. Щеки ее порозовели.

Гарет сочувствовал. С ее темпераментом нелегко себя обуздать.

Викарий брезгливо поморщился, словно увидел мышь, свившую гнездо среди его носков.

– Крупный черно-белый пес?

Боу кивнула.

– Я увидела его в вашем саду и подумала…

– Этот пес не мой, миледи. Он ничей. Собака эта единственная, кто несколько лет назад выжил после кораблекрушения. Она выплыла на берег, таща за собой боцмана, вцепившегося в ошейник; бедняга умер через несколько дней. С тех пор собака таскается по городу и пугает рыбаков.

– Вот как, – сказала Боу, с отсутствующим выражением глядя куда-то поверх головы викария.

Гарет понял, что запас ее терпения вот-вот истощится. Пора принимать срочные меры.

– Нам пора, сэр, – сказал Гарет, поднимаясь. – Не сомневаюсь, что у вас полно дел.

– Да-да, – сказал викарий. – Пока не стемнело, вам надо добраться домой. Увидимся в воскресенье. Я договорюсь, чтобы для вас оставили место на передней скамье.

Выйдя из дома, Боу поглубже нахлобучила шляпку и крепко взяла мужа под руку.

– Ты все еще влюблена в Холл? – сказал Гарет.