— Эти подземелья чем-то напомнили мне Атанату, — сказал вдруг Маран.

Первое предложение, произнесенное им за все время, пока они просматривали сделанную в инфракрасном режиме и потому несколько потустороннюю запись своего путешествия в темноте, потом маловыразительные общие планы подземного зала, потом Дан, стараясь не упустить ни одной мелочи, описывал детали виденного — одежду, движения, выражение лиц…

— Атанату? — переспросил Дан, поворачивая голову к Марану. — Почему Атанату?

— Верно, — вмешался Патрик, — это похоже на Атанату. Я и сам старался вспомнить, где я это видел.

— Что ты видел? — удивился Дан. — Что ты мог видеть? Подземелья они и есть подземелья, мало ли где… — Тут он понял, что имел в виду Патрик. Действо, свидетелями которого они стали внизу, напоминало мысленно сконструированные им… выходит, не только им?.. сцены молений в храмах Атанаты. — Вы хотите сказать, что они молились?

Маран покачал головой.

— Я ничего не хочу сказать. Просто у меня возникла ассоциация, я ею с вами поделился. Все.

— Что ж это было, если не молитва? — спросил Дэвид.

— В первый момент у меня возникло ощущение, что передо мной гимнастический зал, — сказал Дан.

— А лозунги, которые они скандировали?

— Почему обязательно лозунги? — возразил Дан. — Голосовая гимнастика.

— Голосовая, гм… — Дэвид замолчал.

— А во второй? — спросил Патрик.

— Что? — не понял Дан.

— Во второй момент. В первый у тебя возникло ощущение, что ты любуешься физическими упражнениями, а во второй?

— То же самое, наверно, — протянул Дан неуверенно.

— А если подумать?

— Ну… — Дан замолк.

Пока он думал, в открытое настежь окно коттеджа, в котором они расположились временным лагерем, без особого комфорта, зато не афишируя — так им казалось! — свое присутствие на планете, влетело одно из редких здесь крупных насекомых. «Букашка» облетела комнату, на секунду зависла в ее середине, потом вдруг заскользила по невидимым прямым линиям, вырисовывая в воздухе контур какого-то геометрического тела, куба или параллелепипеда… неважно! Дан сразу понял, в чем соль — конечно, в прямых углах, попытка привлечь внимание, не иначе. Прописав определенное число линий, «насекомое» неподвижно повисло в воздухе, и в мертвой тишине раздался… человеческий голос. Тихий, но отчетливый, он выговорил длинную фразу, замолк, через несколько секунд послышался вновь. Повторил ту же фразу, чуть выждал и произнес ее в третий раз. Затем «насекомое» метнулось к окну и исчезло.

Дан, морщась, сел на неприятно влажную, даже липкую, оранжевую траву, с каждым днем внушавшую ему все большее отвращение, и машинально включил запись. Длинная фраза из четырех самостоятельных предложений. Это единственное, что удалось установить. Может, на Земле? Но и Земле, ее умам и технике, нужен материал, а его нет. Обшарены сотни заброшенных строений — и ни одной книги, ни одной газеты, ни одного печатного слова, даже ни одной надписи. Видимо, все это исчезло достаточно давно. Но тогда должно быть нечто другое — микрофильмы, диски, кристаллы, что-нибудь! Если информация этого мира перенесена в машинную память, к ней нет иного доступа, как через компьютеры. Компьютеры, покрытые толстым слоем пыли, давным-давно, наверно, десятки лет назад выключенные, со стертой памятью… Единственное — в оставленных домах удалось собрать около сотни треугольных прозрачных пластин, предположительно, носителей информации. Но как к ней подобраться? Возможно, это удастся сделать на Земле, но когда? А послание ждет ответа. И почему палевиане не перевели его на интер? Не сумели расшифровать язык? Но это означает… Что же сие означает?

— Патрик, — спросил Дан, поворачиваясь к устроившемуся на ступеньках крыльца с пакетом грейпфрутового сока Патрику, — как ты считаешь, если они нас столько времени слушали и наблюдали… примем это за постулат… но не смогли раскодировать наш язык, можем ли мы расценивать их научно-технический уровень, как равный нашему? Я не говорю, более высокий.

— В твоем вопросе содержится ответ, — флегматично заметил Патрик, не отрываясь от своего пакета.

— Нет?

— По-моему, нет.

— Странно…

— С позиций ВОКИ и прочих восторженных олухов — да. Однако при более трезвом подходе… Я надеюсь, ты не забыл прощальный разговор у шефа?

— Думаешь, они не только остановились в развитии, но и деградировали?

— А ты иного мнения?

— Но тогда… Что если они полагаются на нас? Взывают к нашей помощи?

— Или, напротив, предлагают нам убраться восвояси, — сказал Маран, который стоял в дверях, время от времени оборачиваясь, чтобы взглянуть на приборы. — Разве этот вариант исключен?

— Нет, но…

А почему, собственно, но? Вполне вероятно, что им предлагают сматывать удочки. В общем контексте поведения хозяев планеты это вполне логично… Дан вздохнул.

— Вечно ты скажешь что-нибудь эдакое, — полушутливо-полусерьезно упрекнул он Марана, — совсем в тебе романтики нет.

— А ты уже рисовал себе тюрьмы и истомленных узников, умоляющих об освобождении? — усмехнулся Патрик. — Среди них наверняка и заточенная в карцер красавица…