— Любовь не бывает бесполезной, она бывает только безответной. И твой сын, разве он не родился благодаря этой любви?

— Дамарис — да, он красивый. Может, хоть он будет счастлив?

— Сомневаюсь.

— Ну да, он же похож на меня. А я негодяй, верно?

— Я не знаю.

— Знаешь. Ты не хочешь меня обижать. Давай, будь со мной откровенна!

— Хорошо, раз ты этого хочешь: ты не негодяй, но ты любишь ходить по краю и делать людям больно.

— А ты, Деми? Или твой Декьярро? Вы оба любите делать мне больно?

— Конечно, нет.

— А ты докажи, что нет.

— Как? Каким образом? Конечно же, сделать какую-нибудь подлость?

— Нет. Знаю, я прошу не просто о невозможном — я прошу о несбыточном и даже аморальном…

— Ах, да, какая-нибудь гадость…

— Можно и так сказать, — Дарио подошел к ней близко и встал на колени, чувственно глядя в глаза.

— Я хочу посмотреть со стороны, как Вы с Декьярро занимаетесь сексом.

— Что ты сказал?! — она от неожиданности отшатнулась, посмотрела в сторону и увидела Декьярро.

Тот сразу же приложил палец к губам, давая ей знак молчать о его присутствии.

— Ты слышала. Не делай вид, что ничего между нами не происходит. У нас с тобой не было, нет, и никогда не будет секса. Как ты там это любишь: сверху, обычно, сбоку, сзади? Наверное, все-таки сзади: жесткий секс. Это пикантно, нет? Хорошие девочки ведут себя плохо только в постели. А я плохой мальчик: я хочу посмотреть, как ты это делаешь. Нет, у меня нет никаких сомнений: в постели ты хороша. Но зачем все Декьярро? Вредно столько красоты, сексуальности, совершенства. Делиться… надо. Так ты дашь посмотреть? — глаза его горели темным огнем.

— Ты… сумасшедший! Нет, ты ненормальный! — Деметра прижалась к стене, будто искала в ней защиты.

На мужа она даже смотреть боялась. Если бы его точно также соблазняла какая-нибудь женщина, она бы немедленно с ним разошлась. А что, дает повод. Слишком симпатичный, значит. Ей такой, следовательно, не подходит.

— Нет, нет, нет, — она закрыла глаза и замотала головой.

— Нет, я не жадная, как ты обязательно подумал…

«О, да, щедрая до безумия! И что мне делать в такой ситуации с ним… с ней?» — подумал Декьярро.

— А ничего, что ты захочешь к нам… присоединиться?

— Это предложение? — ухмыльнулся Дарио.

Декьярро это взбесило.

«Наглый, дерзкий тип! И такой привлекательный! Вот почему она его не отталкивает: он чертовски хорош!»

— Все, как всегда: только если ты позволишь, — вкрадчиво добавил Дарио.

— Вы же подеретесь, нет?

— Ну, шрамы украшают мужчину, — улыбался Дарио, играя глазами.

— Иди уже… к гостям, — вежливо предложила Деметра.

— Последняя просьба! Надеюсь, хоть она не останется без ответа, — он встал с колен.

— Поцелуй меня! Не могу поверить, что ты забыла, как я тебя целовал!

— Нет.

— Что, Декьярро теперь лучше целуется?

— Можешь спросить у него — я не против.

— То есть? — ошарашенно спросил Дарио.

И интуитивно повернулся лицом к входной двери. И, разумеется, здорово испугался, увидев Декьярро.

— У тебя фантастическая выдержка, — заметил Дарио, обращаясь к Деметре.

К Декьярро он не то, что обращаться не стал — он боялся даже думать об этом. Нос у него еще побаливал. И самолюбие было уязвлено.

В этот вечер Дарио больше не разговаривал с Деметрой. Жить ему хотелось. А он не был уверен, что достоин жить после тех слов, что сказал любимой женщине.

А вечером, в постели Деметра сама заговорила с серьезно настроенным с ней не разговаривать мужем:

— Мне мама прочитала лекцию, как нехорошо дразнить мужчину, если он любит тебя всю свою жизнь. Ну, я была в красном платье. И ноги у меня красивые, не находишь?

Декьярро молчал.

— Выходит, это история о том, как можно всю жизнь любить одну-единственную женщину?

Увидев, как возмущен любимый муж, она добавила, смеясь:

— Да-да, я в курсе, что он аморальный и безнравственный тип.

— Угу. И страшно притягательная личность. Он все еще не может смириться с тем, что для него ты — единственная женщина, с которой он не переспал.

— Ревнуешь из-за его непристойного предложения?

— Ревную.

— Весь дрожишь от ревности.