Шрифт:
— Любимый, дай ему шанс стать для нашей дочери единственным, — попросила она на следующее утро.
— Ни за что на свете!
— Ты настолько сильно ненавидишь Дарио?
— Я настолько сильно люблю тебя, — выдохнул он со всей страстью, на которую был способен.
— Дарио в Риме и больше не вернется, — заметила Деметра.
— И ты в это веришь?
— Он дал мне слово, помнишь?
— И поцеловал тебя прямо в губы! В моем, между прочим, присутствии!
— Да ладно тебе злиться! Это был поцелуй на прощание.
— А если я соглашусь на эту свадьбу — этот парень не пригласит на нее своего отца?
— Не знаю. Но я слышала, что они почти не общаются.
— Он ведь узнает, что Офелия — твоя дочь. И, как ты думаешь, он к этому отнесется?
— Философски.
— Нет. Вот так, — он притянул ее к себе и поцеловал.
— Вообще-то, я замужем… за тобой.
— Раньше ему это не мешало, — заметил Декьярро справедливо.
— Годы идут.
— Но характер и поведение остается неизменным.
— Ему 58 лет.
— Ну и что? Что, подсчитала? Говорят, с годами разница в возрасте стирается.
— Не думаю. Мне 44, а ему — 58. Огромная разница. Между нами — пропасть. И дело даже не в количестве лет, дело в том, что он меня не интересует с той самой минуты, как я подарила тебе свое сердце.
— Но у него его забрать забыла!
— Почему мужчины так любят упрекать в чем-либо женщин? Стремление самоутвердиться?
— Не умею по-другому… ревновать!
— Ладно, можешь продолжать упорствовать. Все равно время и обстоятельства все расставят по своим местам.
— Это ты намекаешь на то, что я в любом случае проиграю?
— Непременно. Тебе понравится проигрывать. Так красиво, когда мужчина беззащитен в своей любви к женщине! Лицо у тебя тогда было нерешительное и потому самое прекрасное на свете! Декьярро, как я тебя люблю!
Глава 4
В тот вечер к ним в дверь позвонили. Деметра открыла дверь.
— Дорогой, к нам гости.
— И кто это?
— Тот, кого ты так сильно любишь, — усмехнулась Деметра.
— Здравствуйте, миссис… Простите, не знаю, как Вас зовут, — сказал Дамарис робко, увидев спускающегося с лестницы Декьярро.
— Зовите меня Деметра, — улыбнулась она.
В отличие от своего мужа, она явно была расположена к молодому человеку. Но ему это ничем не помогло.
— Я уже говорил это, но, видимо, придется повторить для особо одаренных: Вам здесь не место! — резко сказал Декьярро.
— Мистер Римини, я…
— Неужели Вам не ясно, что я не желаю иметь с Вами и Вашим отцом ничего общего?
Вышла из своей комнаты Офелия. Дамарис не мог смотреть на нее спокойно: так она была прелестна.
— Я не отец! Пожалуйста, дайте нам возможность пожениться! — Дамарис, казалось, собирается встать на колени.
— Никогда! Разговор окончен, молодой человек. Прощайте! — и он закрыл за Дамарисом дверь.
— Значит, ты хочешь за него замуж? — спросил Декьярро дочь.
— Я не знаю. Мне нужно подумать, — и она ушла в свою комнату.
И Деметра не стала больше уговаривать Декьярро изменить решение. Но он знал, что ему придется смириться с предстоящей свадьбой дочери и тем, что не сам Дарио, так его сын снова войдет в его семью. Похоже, что действительно в жизни все предопределено.
— А Дамарису оставалось последнее средство: попросить отца о помощи. И он ему позвонил.
— Здравствуй, папа.
— Здравствуй, Дэмирис. Что-то случилось? Ты редко беспокоишь меня по пустякам.
— Да, случилось. У меня к тебе просьба: я хочу, чтобы ты приехал ко мне.
— В Нью — Йорк? А как же моя работа?
— Ты можешь отложить дело. Я прежде никогда ни о чем тебя не просил.
— Ты прав. Значит, у тебя действительно что-то серьезное.
— Очень, папа. Ты приедешь? Если можешь, приезжай быстрее.
— Вопрос жизни и смерти? Хорошо, прилечу завтра утром.