Он швырнул на большой прибрежный валун отжатый чехол, задрал повыше штанины и побрел по воде на ту сторону.

Выйдя на берег, Виктор и в самом деле увидел мастера Усуба, а рядом с ним чернявого паренька, очень похожего лицом на портного. "Сынишка, наверно", — подумал Бондарчук.

Подошел поближе.

Уста Усуб тотчас достал из кармана красный матерчатый кисет, протянул солдату и сказал:

— Закуривай, служивый… — потом, чуть понизив голос, добавил: — Из Тифлиса получена новая литература. Надо как-то передать вам.

Сворачивая цигарку, Виктор спросил:

— Когда можно зайти?

— Ко мне в мастерскую нельзя.

— Почему?

— Вчера у меня были два ваших офицера. Хотят заказать летние кители. Обещали заглянуть сегодня. Но могут прийти и завтра. Кто их знает? Точно не сказали. Поэтому лучше ко мне не приходи.

— Где же увидимся?

Портной задумался.

Бондарчук оглянулся. Солдаты продолжали полоскать чехлы и, казалось, совсем забыли о своем товарище.

— А что, если встретиться вечером в духане? — спросил Усуб, озабоченно теребя бородку. — Никому и в голову не придет в чем-либо вас заподозрить. Ведь в духан ходят только для того, чтобы выпить и повеселиться.

Виктор заколебался. Не так-то просто солдату вечером отлучиться из казармы, прийти в духан и распивать вино за одним столиком с местными жителями. Кроме того, удастся ли незаметно пронести к себе литературу? Куда ее спрятать на первых порах? Кругом столько глаз!..

Однако размышлять было некогда.

— Хорошо, духан так духан, — сказал он, — назначайте время.

— Вечером, сразу же как стемнеет. Только сам я не могу прийти. Все знают, что портной Усуб за всю свою жизнь не взял в рот ни капли вина. Встретитесь с моим сыном Фарманом.

Мастер похлопал по плечу чернявого юношу. Тот застенчиво улыбнулся, сверкнув ослепительно-белыми зубами.

— Буду ждать вас в маленькой комнатке, — сказал он. — Там обычно мало народу.

Бондарчук сунул в рот цигарку и полез в карман за спичками. Юноша быстро опередил его, вынул коробку, чиркнул спичкой. Виктор прикурил, глубоко затянулся и спросил парня:

— Узнаешь солдата, который только что до меня подходил к вам за табаком?

Отец ответил за сына:

— Конечно, узнает. А что?

— Он придет за бумагами. Только учтите, ему задерживаться нельзя. Не ровен час, нарвете я на патруль.

Юноша понимающе кивнул головой и опять застенчиво улыбнулся.

Виктор хотел было уже повернуть назад, но уста Усуб сказал:

— Фарман придет не один. С ним будет Аршак. Вы, кажется, знакомы? Встречались у меня в мастерской… Моложавый такой армянин, хотя почти весь седой.

— Помню. Ну, всего хорошего. Я пошел…

Виктор зашагал на тот берег.

Речушка Талачай весело мчала свои воды, отливающие багрянцем в лучах солнца, только что вырвавшегося из плена гор. Расшалившиеся волны гнались друг за другом, резвились, как дети, подскакивали, словно хотели взлететь, снова падали и бежали, бежали… Поверхность воды искрилась, будто по ней плавали стайки золотых рыбок.

Солдаты заканчивали стирку.

Бондарчук разыскал Романова и отвел его в сторону.

— Слушай, Григорий, — сказал он, — ты запомнил парня, который сидел со стариком?

Романов удивленно взглянул на товарища.

— Конечно, запомнил. А в чем дело?

В этот момент раздался зычный голос фельдфебеля:

— Становись!

Солдаты засуетились, забегали по берегу, приводя себя в порядок.

— Сегодня вечером, — продолжал Бондарчук, — пойдешь в грузинский духан. Там этот парень передаст тебе литературу" только что привезенную из Тифлиса.

— В духан?

— Да, именно в духан.

Опять раздался голос фельдфебеля:

— Живо, ребята!

— Давай собираться, — шепнул Бондарчук. — В казарме все обсудим.

Они подобрали разбросанные на камнях чехлы и стали сворачивать их.

Вдруг с той стороны, где женщины полоскали белье, донесся отчаянный вопль.

Григорий и Виктор обернулись. По берегу в их сторону бежала, спотыкаясь, закутанная в чадру женщина, а за ней, размахивая палкой, гнался чернобородый мужчина. Его огромный живот переваливался из стороны в сторону, словно бурдюк с сыром. Многие женщины, побросав белье, с криком бежали вслед за преследователем.