– У меня нет друзей! Только мой сын! Отзывай мамелюка!

– Я… Я не могу…

– Я знаю, что можешь! Ну!!!

– Опусти нож, Иван! – неожиданно вклинился в их перебранку Андрей.

Поводырь медленно оглянулся на напарника, хотя ножа не убрал. Милавин вжал приклад двустволки в плечо, направив её аккурат Ивану в голову. Указательный палец, лежащий на одном из спусковых крючков, чуть подрагивал от напряжения.

– Опусти нож, – громко и чётко повторил он. Мамелюк снова обрушился на дверь, но створки из толстого дерева и добротный замок пока не поддавались.

– Что ты делаешь, Андрей? – Поводырю удалось справиться с удивлением, хотя было видно, что эта ситуация застала его врасплох. Такой вариант развития событий они не обсуждали, шагая через мост.

– Я спасаю свою дочь, – ответил Милавин, глядя на напарника поверх стволов. – Убери нож, и ты уйдёшь отсюда целый и невредимый, я обещаю.

– Та-ак. И кто же тогда вернёт твою дочь в мир живых?

– Он, – Андрей кивнул на скукожившегося Кукловода. Снова толчок в дверь, створки скрепят, но пока держатся.

– Конечно! Конечно, я верну! – оживился Лёха, почуяв спасение.

– Заткнись! – встряхнул колдуна Иван. – Ему это не по силам, Андрей!

– Я смогу! Я умею!

– Только я могу вернуть тебя и твою дочь назад.

– Я всё сделаю…

– Закрой пасть!

– Он врёт! Я могу…

– Заглохни!!! – из-под клинка у Лёхиного горла брызнула кровь.

– Убери от него нож!!! – вопль Милавина перекрыл их гвалт, всё стихло. Некоторое время было только слышно, как тяжело и отрывисто дышат трое мужчин. А потом в повисшей тишине особенно чётко прозвучал новый удар в дверь с той стороны. Створки жалобно скрипнули, от врезанного замка по дереву прошла трещина.

– Убей его! Я всё для тебя сделаю! – выкрикнул прижатый к ящикам Кукловод.

– Заткнись! – отрубил Андрей и снова обратился к Ивану. – Мы с Сашкой не пойдём на нижние планы. Я верну её домой.

– А я не вернусь без своего сына, – усмехнулся Поводырь, правда, усмешка эта больше походила на волчий оскал.

Снова немая сцена. Выступивший от напряжения пот нещадно резал Андрею глаза, ладони скользили по деревянной шейке приклада и цевью винтовки. Впрочем, он видел, что Ивану тоже дорого даются эти секунды ожидания, на лбу у него блестела испарина, а веко правого глаза ощутимо подрагивало от нервного тика. И опять удар по двери.

– Отзови его! – Иван снова наклонился над Кукловодом.

– Пошёл ты! – осмелевший Лёха брызнул ему в лицо кровью и слюной. – Андрей, стреляй! Убей его!!!

– Заткнись, – прошипел Милавин. – Ещё одно слово и я сам тебя пристрелю, ублюдок!

– Что будем делать, Андрей?

– Отпусти его, иначе я выстрелю, – голос Андрея звенел от напряжения и решимости. – Не сомневайся!

– Я вижу, – абсолютно серьёзно кивнул Иван. – И не сомневаюсь. Только и ты поверь, я успею перерезать ему глотку, до того как картечь снесёт мне башку.

Створки двери отозвались жалобным скрипом на новый удар с той стороны.

– Патовая ситуация…

– Кто-то должен отступить.

– Не я, – отрубил Милавин.

– Тогда стреляй. Стреляй!!! Ну!!! – до сих пор спокойный голос Поводыря сорвался на крик. Скопившийся в крови адреналин рвался наружу.

– Твою мать! Убей же его!!! – тоже заорал Кукловод.

Андрей только перехватил поудобней скользкую шейку приклада. Двери в оружейной у Лёхи были отличными, но даже они потихоньку сдавали позиции. После очередного удара правая створка лопнула едва ли не по всей длине.

– Вот что мы сделаем, Андрей, – Иван снова перешёл на более-менее спокойный тон. – Охранник вломится сюда через несколько секунд. И тогда я убью Лёху. Решай, пока у тебя есть время.

Милавин облизнул губы. Во рту вдруг стало сухо и липко. За прошедшие три дня ему уже приходилось стрелять в самых разных тварей и в лизунов, и в манка, и в нянечку, даже в людоедов. Кого-то из них он убил и не испытывал по этому поводу особых душевных страданий. Но одно дело застрелить ублюдка-людоеда и совершенно другое – Ивана. Напарника, с которым бок о бок прожил все эти три дня, который на собственном горбу вытащил тебя, когда не осталось собственных сил, которого мысленно ты уже называл своим другом…

Но на другой чаше весов была Сашка. Её жизнь. Андрей должен был вернуть девочку домой. И если выбирать между дочерью и Иваном, то выбор ясен. Пусть даже невыносимо тяжёл…

Снова удар в дверь. Створки трещат, язычок замка вот-вот вывернется из гнезда. Время решать.

«Я досчитаю до трёх и спущу курок, – пообещал себе Милавин. – Раз…»

Иван, не отрываясь, смотрел прямо на него, лицо его не выражало ничего кроме железобетонной решимости. Он уже знал, как поступит, и не позволял себе колебаться.