– Сейчас я ни на что не способна и в случае чего не сумею прикрыть ваши задницы. Так что будь хорошим мальчиком и послушай совета умной тети, – от беспокойства у меня определенно ехала крыша.

– Раненых не бьют! – своевременно вклинился Ник, оттесняя готового взорваться Доришена. – Мы поедем прямо. Раз Шим сказал, что там спокойно, значит так и есть.

– Что ж, в таком случае, на меня не рассчитывайте.

Процессия двинулась дальше, но я услышала, как Мишир пробурчал нечто вроде: «Лучше было бы к ним прислушаться».

Чем ближе мы подбирались к деревне, тем явственней чувствовалась опасность. Лардан перебросился со мной многозначительным взглядом, и я вновь натянула поводья.

– Прислушайтесь.

– Чего слушать-то? – раздраженно рыкнул Доришен. – Тишина ведь, благодать.

– Вот именно. Только благодать весьма сомнительная. Мы подъезжаем к селу, уже даже дома видны, а ничего не слышно. Да и посмотрите вокруг. Этой дорогой давно не пользовались.

– Надо было все-таки обогнуть его, – тихонько вздохнул Мишир и удостоился осуждающих взглядов товарищей.

– Что за упаднические настроения? – неожиданно решительно заявила Райана. – В любом случае, это наш долг – выяснить что произошло, и отослать весть в городское управление.

– Хоть в чьей-то голове временами зарождаются разумные мысли.

Деревня встретила нас пробирающей до дрожи тишиной. Лишь ветер тихонько завывал и азартно играл с кронами деревьев в близлежащей рощице.

– Так я и думала. Ни животных, ни людей.

– Как и следов разрушения, – справедливо заметил Ник.

– Но… – начал было Риэль, как ветер вдруг сменился.

Стали понятны и тишина, и пустота, царящие в деревушке. По обонянию ударил тяжелый сладкий запах разложения. Лица моих спутников разом позеленели, я же сама еле сдержала рвотные позывы. Совершенно спокойным остался только Дан.

– Это там, – указал вперед не-мертвый.

– Мы уже догадались, – прогнусавил Мишир, зажав нос рукой.

Надо ли уточнять, кто решился стать первопроходцем, едва совладав с собственным организмом?

– Я бы не была столь самоуверенна, Доришен.

– Что я, мертвяков по-твоему не видел?

– Есть у меня предположение, что это могут оказаться вовсе не те смирные покойнички, на которых вы, безусловно, насмотрелись.

– О чем ты?

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Вы все прекрасно понимаете.

Дарлема тихо выругалась.

– Впрочем, если мои предположения верны, то вышел наилучший из возможных вариантов.

– Что ты несешь?!

– Пойдемте, сами увидите. И советую оставить лошадей здесь, если я права, то они понесут куда глаза глядят.

– Надеюсь, – проявил удивительное спокойствие Шим. – Ты знаешь, что делаешь.

– Знаешь, я тоже на это надеюсь. Что скажешь Дан?

– Скажу, что если вы хотите сохранить коней, то стоит поторопиться.

Сам Лардан уже успел не только выбраться из седла, но и привязать узду к деревянному столбу, составляющему часть прочного на вид забора, ограждающего пустой загон для скота.

– Значит я права?

– Да.

– Отлично.

– Одного меня раздражает эта парочка?

Мишир обвел вопросительным взглядом товарищей, по примеру Дана привязывая свою гнедую кобылу.

– Нет, – поддержал его Доришен. – Мне тоже не нравится то, что я совершенно не понимаю о чем они говорят.

– Сейчас все увидите, – расслабленно заверил Алем, в своем спокойствии не уступавший некроманту.

– Только предупреждаю, ничего интересного и приятного в этом нет.

Как и предполагалось, охотники, несмотря на мое предупреждение, непреклонно увязались за нами. Вскоре показался источник отвратительного запаха. В общем говоря, население деревушки в полном составе, вместе со скотом и домашними животными. В не совсем мертвом виде, так сказать.

– Какая грубая работа.

– Ага, явно работал дилетант вроде меня, – я согласно кивнула. – Весьма сильный дилетант, надо признать.

Охотники буквально застыли за нашими спинами, не в силах и слова произнести. Мертвецы бесцельно ходили туда-сюда, сталкиваясь друг с другом, и, таким образом, практически не сдвигаясь с места. Ударивший по обонянию мощный запах гнили заставил, наконец, вспомнить простейший прием личной фильтрации воздуха, и скромный завтрак перестал проситься наружу.